– добровольный военный заём. Покупка его облигаций – это реальная помощь фронту!
– пересмотр политики назначений; совершенно официально предпочтение будет отдаваться представителям стержневой нации, но те, кто к ней не принадлежит, однако делом доказали свою компетентность и преданность, могут рассчитывать на те же привилегии и бенефиции;
– имперский бундестаг распускается до момента заключения мира. Сейчас не время пустых разговоров;
– деятельность политических партий запрещается, и они обязаны законсервироваться. Им будет разрешено возобновить работу после нашей окончательной победы.
Нам как никогда нужно единство при несомненном главенстве стержневой нации. Или мы сплотимся и дадим отпор врагу – или будем сметены, так что даже имя человечества окажется вычеркнутым из летописей вселенной.
Да поможет нам Бог.
* * *
Ошеломлённые, мы смотрели друг на друга.
– Там и ещё многое другое было... – просипел Клаус-Мария. – Ребята записали, герр оберст. А это сообщение гоняют, значит, в записи каждый час.
– Переворот, – медленно проговорил Валленштейн. – Его светлость эргцерцог Адальберт. «Арийский легион». «Кондор». Да ещё и «Фюрер» в придачу. Славная компания, даже если не вспоминать о секуристах.
– Какие будут приказания, господин полковник? – тянулся во фрунт оберштабсвахмистр.
– Какие приказания... пока никаких. Продолжаем выполнение поставленной перед нами боевой задачи. Приказ не могут отменить никакие пертурбации в столицах.
Мы с Гилви переглянулись.
– Сейчас может начаться междоусобица, – заметил я.
– Ступайте, вахмистр, – бросив быстрый взгляд на Клауса-Марию, распорядился Валленштейн. – И передайте офицерскому составу, вплоть до командиров рот, собраться при штабе.
– Яволь, герр оберст!
Когда Пферцегентакль убрался, Валленштейн тяжело взглянул на нас.
– Ну, вот и разгадка. Прекрасный план, не правда ли?
– Какой именно? – прищурилась Гилви.
– План захвата власти в Империи и изменения её политического строя, – отчеканил господин полковник. – Секуристы и часть аристократии, приближённой к Адальберту, могли до времени пестовать интербригады, попустительствовать сепаратистам – им требовался реальный враг.
– А биоморфы? А высадка на Каппе? – отбросив субординацию, перебил я.
– Думаю, они не собирались выступать так рано, – покачал головой Валленштейн. – Положение пока что ещё далеко не так отчаянно, как пытался уверить всех его светлость. Но Адальберт и его присные, возможно, тоже поняли, что Дариану Дарк они больше не контролируют. Она оказалась хитрее всех. И всех переиграла. Кто надеялся использовать её как марионетку, сами обратились в марионеток. Интересно, как они станут осуществлять идею тотальной войны с биоморфами – постараются завалить их нашими трупами, что ли? Вы ничего не хотите добавить, госпожа Паттерс?