– Что же вы предлагаете, госпожа Паттерс?
– Вы сами прекрасно знаете, герр оберст. «Мерона» под вашей командой. Вашим... друзьям в столице наверняка потребуются верные штыки, когда они попытаются восстановить статус-кво.
– И оставить Каппу на произвол судьбы? На поживу Туче?
Гилви пожала плечами.
– Я – всего лишь пленница. Выбирать вам, господин полковник.
Валленштейн только сжал губы. Они у него вытянулись в тонкую линию и побелели, напряжённые пальцы переплелись.
– На кого в бригаде вы можете положиться, герр оберст?
– Начальник штаба, командиры батальонов. Почти все командиры рот.
– А отдел безопасности? – голосом пай-девочки заметила Гилви.
– Отдел безопасности... – Валленштейн позволил себе скривиться. – Их недолго разоружить.
– Это будет означать мятеж, – заметил я.
– Мы все – уже мятежники, – Валленштейн сел к пульту, пальцы пробежались по клавишам. Я думаю, вскоре нас ожидает нечто важное. Очень важное, а пока...
– Следовательно, можно разоружить секуристов, герр оберст?
– Нет, Руслан. Не самовольничай. Пока они не опасны.
У меня на этот счёт имелось своё собственное мнение.
– Удивительное зрелище... – бросила Гилви. – Полковник имперской армии, кавалер многочисленных орденов, командир закалённой боями бригады держит совет не со своим начштаба, не с проверенными командирами батальонов – с разоблачённой разведчицей Федерации и, пока пусть не разоблачённом, но тоже врагом Империи, вступившим в армию с исключительно подрывными намерениями!
– Всё правильно сказано, госпожа Паттерс, – Валленштейн светски поклонился. – В чрезвычайных ситуациях требуются чрезвычайные же советники, да позволено мне будет так выразиться. Считайте себя таковыми. Мобилизованными, если угодно. Банально, но сейчас действительно надо отбросить все разногласия. Империя не идеальна. Федерация... м-м-м... более чем не идеальна. Может, только цель, которую преследовал Руслан, – свобода и спокойствие для своей родной планеты, хоть в какой-то степени приближена к идеалу. Хотя уж тогда более «идеально» стремиться к преображению Империи...
– Вот его светлость эрцгерцог и стремится к преображению.
Валленштейна просто перекосило.
– Господа. Прошу приступить... э-э-э... к выполнению ваших непосредственных обязанностей. Никакие перевороты в Империи не отменяют нашего главного долга. В конце концов, Его Императорское Величество кайзер жив и всего лишь, если я правильно понял, под домашним арестом. И, я уверен, найдётся очень много не менее влиятельных людей, которым данный поворот событий не слишком понравится.