В конце концов, когда Ким в темноте во второй раз провалился в расселину, они остановились. В тени мощного валуна отыскалось место для ночлега.
– У меня во рту совсем пересохло, – сказал Ким. – В вещевом мешке есть еще немного эльфийского хлеба, но без воды он, боюсь, застрянет в горле.
– Да, – согласился Фабиан, – без еды мы еще сколько-то протянем, но не без питья.
Мысль о том, что где-то под ногами может скрываться вода, делала жажду еще непереносимее.
– Кстати, – вспомнил Ким, – у меня в мешке лежит книга. Но сейчас слишком темно.
– А что, собственно, это за книга?
– Понятия не имею, – сказал Ким, – Я все время пытаюсь узнать, но каждый раз что-нибудь мешает. Может быть, мне не суждено вообще прочесть ее. – Он помолчал некоторое время, потом продолжил: – Раньше, когда я был маленьким, я представлял себе, что где-то в библиотеке музея есть книга, в которой сказано абсолютно все. Вся история мира, понимаешь? Все, что можно знать. Я даже искал ее, но, конечно, не нашел. Вероятно, такой книги вообще нет! И это хорошо. Ведь иначе остальные книги были бы ненужными или не правильными.
– Завтра, – сказал Фабиан сонно, – завтра мы ее непременно посмотрим.
Ветер завывал среди камней, и от земли поднимался холод, исходящий, казалось, из самой глубины мира. Тени собрались вокруг; некоторые из них казались более черными, чем сама ночь. Сейчас Киму очень пригодилась бы эльфийская накидка, но он оставил ее вместе с мечом Фабиана в Черной крепости. Теперь у него не было ничего, чтобы защититься от холода.
– Ты веришь, что мы успеем? – спросил Ким спустя некоторое время. – Что мы вовремя доберемся до Талмонда Могучего, чтобы предупредить его и, может быть, даже поддержать его военный поход?
Фабиан так долго молчал, что Ким решил, что он заснул. Потом из темноты раздался его голос:
– Не знаю. Мы можем делать только то, что можем; большего нельзя требовать ни от кого. Но я обещаю тебе, Ким, если мы придем слишком поздно, то я сам подниму меч против князя Теней, даже если погибну при этом. В этом я клянусь Святому Отцу и Великой Матери. Я – император, коронованный или нет.
К этому нечего было добавить. Однако Ким, как истинный представитель Маленького народа, оставил последнее слово за собой:
– Я рад, что я всего лишь маленький фольк.
– Теперь спи.
– Спокойной ночи, ваше величество.
В эту ночь ему снились тени.
Они стояли вокруг него и не двигались. Они только наблюдали за ним. Хотя у них не было глаз. Странным образом он оставался спокоен в их присутствии. Это было так, словно он и тени жили по совершенно разным законам и в двух разделенных мирах, которые лишь случайно соприкоснулись. Только когда тени сливались с окружающими их камнями, вспыхивая и вновь потухая, только тогда испытывал он неприятное чувство, как будто происходило здесь нечто, чего не должно было быть.