– С каких это пор Горбац так заговорил? – спросил он у Альдо.
– О, больг превратился в настоящего философа, – улыбнулся юноша.
– Вероятно, ему следовало бы познакомиться с другими больгами, – предположил Ким.
Горбац нахмурил лоб.
– Здесь есть больги? Такие же, как я? – спросил он.
– Не совсем. Пойдем, я тебе их покажу, – сказал он и увел Горбаца.
Гилфалас и Бурин были крайне удивлены, увидев вереницу людей, с трудом поднимавшихся наверх. Но Фабиан удивился не менее, когда перед его взором предстал хорошо вооруженный отряд людей. С эльфийским оружием в руках они выглядели бравыми вояками.
– Откуда они взялись? – спросил он. – Я полагал, что люди были в это время только рабами.
– Это гвардия Талмонда Турионского, – объяснил Бурин. – Видишь среди них толстого, с кожаной повязкой на глазу? Это он.
– Значит, вы взяли его с собой? Вы сослужили мне хорошую службу, – сказал Фабиан.
– Нам долго пришлось убеждать его. Оказалось, что это не так-то просто. И лишь благодаря Высокому Эльфийскому Князю это удалось, – казал Бурин.
– Высокому Эльфийскому Князю? – Фабиан не переставал изумляться.
– Ты что, не заметил его? – спросил в свою очередь Гилфалас. – Он рядом с Владыкой Брегорином.
Действительно, тот, кто стоял рядом с гномом, на первый взгляд ничем от прочих эльфов не отличался. Но черты лица свидетельствовали, что это один из благороднейших эльфов Среднеземья. Темный плащ он откинул назад, и стала видна кольчуга из чистого серебра. Он казался тонким и острым, как лезвие меча, и одновременно гибким и упругим, как ствол березы, раскачивающейся на ветру.
Он и предводитель гномов – большего контраста и представить себе было невозможно. Один – худой, высокого роста, с тонко очерченным лицом, другой – коренастый, приземистый, с пламенеющими волосами и бородой. В то время как Эльфийский Князь, казалось, парит в воздухе, Владыка гномов твердо стоял на земле.
И все же в них было что-то общее, то, чего нельзя выразить словами. Их лица сияли, в них ощущалось благородство высшей силы.
Светлый, ясный голос эльфа сочетался с глубоким, сочным басом гнома. Наблюдавшие не слышали их разговора, но, наконец, Брегорин кивнул, а Арандур Элохим быстро поклонился в ответ.
– Ах, если бы Итуриэль тоже была здесь, – заметил Гилфалас, – как бы я радовался...
– Твое желание выполнимо, – послышался голос.
В дверях стояла Итуриэль. В платье из мягкой тонкой кожи она походила на юную богиню, пришедшую с охоты домой. Ни цветочного венка, ни драгоценных камней не было в ее волосах, обрамлявших узкое лицо. Свет вечернего солнца, который золотил ее фигуру, не шел в сравнение со светом ее глаз, светом начала мира.