Дело оказалось нелегким, свитер был сплетен плотно, нитка тонкая и скользкая, а свет в камере тусклый. Закончив работу, он обнаружил, что дрожит от холода, зато в его владении оказались восемь мотков прочной шерстяной нити. Оставалось найти ей применение.
Тихонько насвистывая, он выбрал самую длинную и крепкую щепку от разломанной кровати. Она оканчивалась острым концом. Джим намотал с другой стороны шерсть, так чтобы получилась удобная рукоять: теперь у него был кинжал.
Потом он повернулся к стене камеры, еще раньше он заметил в ней пару плохо державшихся камней. Используя уже другую щепку, он вытащил один из них и, покопавшись в отверстии, принялся выковыривать более мелкие камни. Ему пришлось вынуть, наверное, две пригоршни гальки, прежде чем он нашел подходящий голыш: гладкий, величиной с гусиное яйцо, увесистый. Остальные камушки он засунул в матрас, а большой камень приладил на прежнее место в стене.
Далее после нескольких неудачных попыток ему удалось оплести свой голыш маленькой сетью, к которой он прикрепил сплетенную из многих перекрученных нитей рукоятку с петлей. Теперь у него с руки свисало оружие, достаточно тяжелое, чтобы вышибить дух из лошади, если только точно прицелиться. Он испробовал его на матрасе и упражнялся до тех пор, пока рука не привыкла к весу и норову этого самодельного кистеня.
Итак, теперь у него было два оружия. К тому времени, как он закончил, смерклось; он замерз и хотел пить. Вряд ли они намеревались уморить его голодом, раз уж не попытались сделать это раньше. Ужин должен прибыть в свое время. Джим подумал даже, не стоит ли привлечь внимание сторожей стуком и криком, но решил, что это может встревожить их; нет, лучше уж не нарушать впечатление упадка и безволия. «Подожди», — велел он себе и, встряхнув кишащий блохами матрас, засунул кинжал себе в носок, свернулся, как кот, в клубок и безмятежно задремал.
Аделаида поправила огонек небольшой керосиновой лампы, которую им внесли, и повернулась к Бекки:
— Ну что, ты сделала эти фигурки?
— Почти.
Соображая, чем бы получше занять ее величество, чтоб ее не хватил удар от всех волнений, Бекки надумала предложить ей партию в шахматы. Шахматную доску нарисовали прямо на полу, с фигурами дело обстояло сложнее. Бекки смастерила кое-какие фигурки из кусочков бумаги и обрывков материи с оборок ветхих занавесей. Работа была нелегкая, она даже сломала ноготь, натирая пешки сажей камина, — ту половину пешек, которые должны были стать черными.
— Нужны ленточки с бахромой, чтобы сделать королей с королевами. У меня хватило только на две фигуры, нужно достать еще на две. Может быть, застрелить охрану и сбегать домой за ленточками? — сострила Бекки.