В этот момент юноша медленно открыл залитые кровью, безумные глаза и что-то начал шептать по-чеченски.
Сергея словно молнией ударило: все вокруг обрело вдруг нормальную скорость, звуки стали резче, бабкин надрывный вопль подскочил сразу на четыре тона…
Ноги сделались ватными, кровь, разжижаясь, отхлынула от лица, в груди словно сломалась какая-то пружина.
– Господи… Ты… Ты умер! Тебя… в голову! Ты!!!
– Помоги… брат… – до Сергея дошел, наконец, смысл слов, что шептал смертельно раненный – даром, что ли, год зубрил разговорник!
– Не стреляй… брат… это же я… холодно, брат… о, алла, как же холодно…
– Господи, боже мой… – не отрывая взгляда от умирающего, Сергей до крови прикусил внезапно задрожавшие губы и, не в силах справиться с перекосившей лицо плаксивой гримасой, принялся пятиться к аллее. – Господи… Да что же это такое…
– Не бросай… брат… умираю я… – затухающе неслось вслед убийце, удаляющемуся к спасительному забору. – Умираю… Брат…
…Вопреки ожиданиям, Шведов не стал переживать по факту возникновения неправильных трупов в воровской слободке. Даже ритуального «я очень недоволен!» не прозвучало – только брови нахмурил да глянул неласково.
– Пять трупов, – полковник прищурился, словно смотрел через прорезь прицела. – Да уж… Оценка – удовлетворительно. Могло быть и хуже. Как «Ниву» парковали?
– Мо поставил, Мо забрал, – доложил Антон. – Меня на стоянке не видели.
– Хорошо, – одобрил полковник. – Минус увязка по паре. «Волгу» куда дели?
– Оставили напротив тамошнего РОВДа. Подъехали тихо, никто не видел.
– Шутники, мать вашу, – полковник хмыкнул, покрутил головой. – Хотя, как раз там позже всего и найдут. Молодцы. Ну, в принципе…
– Это ещё не все, – Антон выложил деньги, паспорт и самую малость замялся.
– Рассказывай, не стесняйся, – скучным голосом под бодрил полковник, верно истолковав заминку младшего коллеги – сейчас будет повествование о проколе.
– У «майданщика» был тайник. В числе прочего нашли там вот этот паспорт. Вы гляньте…
Шведов глянул. Угукнул, поиграл бровями, глядя в сторону, уточнил:
– А в паспорт ты заглянул уже после – когда всех завалили. Правильно?
– Правильно…
– Оценка «неуд»! – полковник бросил паспорт на стол, звонко хлопнул по столешнице ладонью, от души чертыхнулся и, ядовито резюмировал: – Общаться с объектом, значит, мы не желаем? Сначала всех пустим в расход, а потом будем горячо сожалеть о содеянном и казниться: ай, поспешили маленько! Ну скажи что-нибудь, реабилитируйся!
Антон виновато молчал, опустив голову. Чувствовал себя как примерный ученик, умудрившийся отхватить «пару» за простейший вопрос. Реабилитироваться было сложно.