А Шведов быстро сообразил: смотался к первому попавшемуся ларьку, приобрел две бутылки водки, нехитрую закусь и спустя полчаса уже вовсю приятельствовал с дядей Васей.
Тактика поведения, избранная отставным энкавэдэш-ником по отношению к соседям, только на первый взгляд казалась странной. Многого дядя Вася не требовал – каждый день по бутылочке. Горцы, не желавшие лишнего шума, предпочитали потворствовать неугомонному соседу – для них ежедневное выделение пол-литра затруднений не составляло. Пенсионный сирота, несмотря на странности характера, оказался далеко не дураком и в первый же вечер «расколол» поддельного бомжа Шведова – до обидного легко, без каких-либо психологических потуг.
– Зачем они тебе? – буднично поинтересовался дядя Вася в процессе ликвидации третьей бутылки и потыкал в сторону забора соседей. – Брать будете?
Полковник с минуту подумал, обстоятельно дожевал соленый огурец из сиротских осенних запасов и также буднично сообщил:
– Нет, не будем. Просто присмотреться надо – что за люди… Что – при ближайшем рассмотрении не похож я на бродягу?
– Когда по улице идешь – хорошо получается, – критически высказался дядя Вася. – Артист. Но говоришь не так. Уверен ты в себе, страха в тебе нет. Руки чистые у тебя, нежные, ногти не прокуренные, холеные. Вообще – сам чистый. Ты вон нагнулся за банкой с огурцами, а я тебе за ворот заглянул. А там – чистое тело.
– Расколол, – сокрушенно признал полковник. – Чекист!
– А ты как думал? – солидно выдал дядя Вася. – Всю жизнь я с ворьем возился. Через вот эти руки знаешь сколько этапов прошло? Всякие бывали, ушлые, да мытаренные – куда там! И всяк исхитрялся по-своему, чтобы попкаря обуть. С волками жить – по-волчьи выть. Но ты не переживай – сдалека ты на бомжа дюже запохаживаешь, я те отвечаю. А насчет этих, – сирота опять потыкал вилкой в сторону соседской усадьбы, – мне без разницы. Следи сколько влезет, только водочки приноси – как сегодня. Коллега как-никак. И еще: когда брать будете, скажи мне – я в погреб залезу. А то ненароком пришибет не дай боже. Жить еще хочу. Хоть старый, хоть пьяница – жить мне нравится…
Вот таким образом. Коллега. Воистину – мир тесен. Полковник скромничать не стал: навертел дыр в шиферной крыше дяди Васиного домишки, загнал на чердак Сало с Барином – дежурить по очереди, – а сам сидел целыми днями с сиротой гулагообразным и квасил не спеша. И каждый час доклады принимал – что творится на территории подконтрольной усадьбы, не появился ли в поле зрения кто-то интересный.
Алкогольно-телефонная идиллическая пастораль была неожиданно нарушена в два часа пополудни 11 марта. Я лежал в трусах и футболке на коврике в прихожей – у экс-телефонистки военизированной в квартире топили как на убой – и занимался обычным делом. То есть пытался читать «Мегаполис», прижимал к одному из опухших ушей трубку (точно не помню, к какому именно – но они оба были в изрядно опухшем состоянии после трехдневного непрерывного телефонства) и рефлекторным движением накручивал каждые две минуты двойку. Пальцем – тык! – крутанул. Две минуты прошли – опять: тык! У меня таймер в организме включился – безошибочно тыкал в положенное время, до автоматизма дошло. Бывало, провалюсь в дрему – днем я вообще поспать не дурак, я ночная птица, – а палец сам по себе крутит диск. Просыпаюсь через полчаса – отбоя нет. Значит, пятнадцать раз крутанул. Условный рефлекс выработался.