Взять Мурата-один было весьма проблематично. Все его перемещения на джипе происходили на открытой местности и в непосредственной близости от договорных сел. Если бы я со своими пацанами рискнул выбраться из «зеленки» и остановить джип на маршруте движения, шансов утащить его из района у нас было бы ровно столько, сколько составлял процент вероятности убраться отсюда всей капеллой живыми и невредимыми, а это почти гарантированный нуль. Нет, мы, конечно, нехилые ребята, стрелки-снайпера, гранатометчики-рукопашники и вообще некоторые особи нашего разряда вполне могут кирпичи головой колоть, показывая по молодости да от излишка дури свою суперменистость… Но если с двух сел подскочат опытные бойцы самообороны (читай – те же «духи», только с другого боку!) числом около полусотни да вооруженные до зубов, они покрошат весь наш маленький отрядик в капусту за считанные секунды и не спросят, как звать. И у них будет железная «от-мазка» при разборках с нашим командованием: налетели какие-то злые бандиты, пытались похитить уважаемого человека, представителя власти – некогда было разбираться, кто такие, человека надо было спасать…
Перехватить главу администрации Гирлихаша на каком-нибудь из наших КПП значило бы моментально поставить тех, кто в этом заинтересован, в известность о готовящейся акции: ни для кого не секрет, что за каждой заставой и каждым блокпостом велось непрерывное наблюдение со стороны «духов».
У нас все получилось бы идеально, если бы вредный Мурат пожелал хоть на минутку заехать в лес: искусство бесшумно брать «языка» в лесу моими пацанами давно освоено до мелочей. Но глава администрации Гирлихаша твердо следовал разработанному маршруту движения и, как будто предчувствуя недоброе, не приближался к лесополосе на пушечный выстрел. В общем, предприятие, мною задуманное, имело огромный процент риска, и шансов на успех практически не было. Нужно родиться семи пядей во лбу, чтобы при сложившейся ситуации провернуть то, что я задумал.
Опираясь на устоявшуюся систему, я начал было склоняться к предложению Старого сапера, но вовремя передумал – и не печальный взгляд молодого лейтенанта был тому виной. Я бы нашел слова, чтобы убедить салагу в бренности высоких идей и правильности принятого мною решения. Нет, все было проще, сантименты тут ни при чем. В данном случае не срабатывало правило «б» из списка, приведенного мною. Оставаясь в безопасности, я железно подставлял соседей: мои боевые братья ежедневно рвались на хитрых минах, которые какой-то чеченский чудотворец систематически развозил по окрестным районам, наплевав на все наши ухищрения.