— Сотруднице фирмы «Фокус»? — уточнил Пафнугьев.
— Да, она числится в «Фокусе». Где она работает и работает ли вообще — вопрос сложный, требующий для выяснения больших дополнительных усилий.
— Ты ее видел?
— Да.
— Это была ошибка с твоей стороны?
— Да. Вы что-нибудь уже знаете?
— Ничего, кроме того, что эти «фокусники» — чреватая публика. Я прав?
— Они засекли телефон, с которого я звонил, установили, где этот телефон находится, кому принадлежит. И когда я пришел в назначенный час в назначенное место, меня встретили два амбала, оглушили, доставили в какой-то особняк...
— Ты сможешь его узнать?
— Смогу. Я кое-что запомнил. Это какая-то тихая улица в районе рынка.
Железные ворота, кирпичный дом, зеленая крыша... Суть не в этом... Я не должен был оттуда выйти живым. Тем более, что мое удостоверение подтверждало их худшие опасения — там стоит штамп прокуратуры.
— Но ты выжил?
— Да, я выжил, — Андрей невольно выделил короткое словечко "я". — Хотя до сих пор в этом сомневаюсь.
— Но выжили не все?
— Думаю, не все. Один амбал наверняка... — Андрей помолчал, обгоняя слишком уж назойливого «жигуленка» с немытыми стеклами. — Один амбал, думаю, ушел.
— Куда?
— Далеко. Допрашивал меня некий Анатолий Матвеевич.
— Бевзлин? — невольно крякнул Пафнугьев. — Это круто.
— Они тоже сделали одну ошибку... Сняли с меня наручники.
— И выпустили на волю восточного тигра? — усмехнулся Пафнугьев.
— Примерно. Бевзлина я оставил обесчещенным.
— Как?! — ужаснулся Пафнугьев. — Ты его... Это самое... Да?
— Ему в штаны выдавил почти литр кетчупа. Хорошего, острого, мексиканского соуса. Этот кетчуп, наверное, до сих пор лезет изо всех щелей его одежды, из ушей, ноздрей, из всех его дыр. А его белый «мерседес» я утопил в говне.
— Белый шестисотый «мерседес»?! — ужаснулся Пафнутьев. — Где же ты взял столько говна?
— А! — усмехнулся Андрей собственной шалости. — Знаете, по улице Луначарского уже неделю течет... По Луначарского вечно что-то течет... На этот раз там трубу городского значения прорвало... Весна, — произнес Андрей, словно одно это слово все объясняло. — Вырыли какой-то котлован, там все это и собралось... Я раскрыл дверцы и столкнул «мерседес» с горки... Он быстро наполнился, прямо на глазах. Думаю, все жильцы сейчас настолько счастливы, что забыли о запахе, которым дышат уже вторую неделю.
— Почему ты так думаешь?
— Люди всегда радуются, когда что-то случается с шестисотыми «мерседесами».
— В этом что-то есть, — согласился Пафнутьев. — Андрей... Но это... Это называется объявлением войны.
— Ну, что ж... К этому шло. Мне кажется, всегда лучше самому объявить войну, чем ждать, пока войну объявят тебе. Как сейчас говорят... Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.