Пафнутьев встал, прошелся по комнате, заглянул в камин, но, кроме мятых бумаг, упаковок, ничего не увидел, — видимо, его использовали именно для этих целей — сжигали мусор. Дом продолжал строиться, и везде были видны цементная пыль, опилки, стружки, в углу стояли еще не приколоченные плинтусы, дорогие плинтусы, дубовые, хорошей гладкой выделки.
— Выстрел слышали? — неожиданно спросил Пафнутьев у Вохмянина.
— Нет, никто не слышал.
— Вы заходили к Объячеву, когда он уже был убит?
— Я зашел, чтобы спросить...
— Оружие видели?
— Не было никакого оружия.
— Пулю подобрали?
— Не было пули.
— Но рана сквозная?
— Да.
— А пули нет?
— А пули нет, — послушно повторил охранник.
— Вы ее не нашли или не искали?
— Искал, но не нашел.
— Значит, убийца не торопился? У него было много времени?
— Почему вы так решили?
— Ну, как же... Он прицелился, увидел, нащупал и выстрелил в очень продуманную точку — между ухом и виском, так? А потом, не обращая внимания на колотящееся в судорогах тело, принялся искать пулю и ушел вместе с ней. И с оружием. Я правильно понимаю происшедшее?
— Ничего не могу возразить, — Вохмянин беспомощно развел руки в стороны.
— Ведите нас к хозяину.
... — Какому... хозяину?
— Мертвому! — с вызовом произнес Пафнутьев, чем окончательно сбил с толку охранника. — Коли не уберегли живого, ведите к мертвому.
— Как-то вы выражаетесь...
— Как?
— Я бы сказал — недостаточно почтительно.
— А вы? Вы — телохранитель, вы почтительно выражаетесь о своем хозяине?
— Так ли уж важно, как я выражаюсь, — пробормотал Вохмянин.
— Вот и я о том же, — с легким раздражением подхватил Пафнутьев. — Так ли уж важно, как я выражаюсь. Убийца в доме, я правильно понимаю?
Вохмянин остановился, постоял, опустив голову, словно увидел на полу что-то важное, потер кончиками пальцев складки лба, поднял глаза на Пафнутьева.
— Вы видели собаку у входа? Среднеазиатская овчарка. Ростом с теленка. Она никого не впустит.
— И не выпустит?
— Своих, конечно, выпустит, но чужих... Нет.
И Вохмянин направился к круглой башне, в которой была смонтирована винтовая лестница. Видимо, вначале ее сварили из металлических уголков, а уже потом на них закрепили дубовые ступени. Лестница была еще не закончена, предполагалось, что металл будет обшит дубом, и тогда башня приобретет обжитой вид. Лестница освещалась тусклым светом, идущим откуда-то сверху; дубовые ступени, привинченные к уголкам стальными болтами, даже не поскрипывали под ногами полудюжины гостей.
Вохмянин остановился на третьем этаже, подождал, пока все поднимутся в небольшой холл, отделанный вагонкой.