— На то они и задачи, чтобы усложняться. — Пафнутьев снова прислушался, замерев у двери, — стоны, хрипы и бессвязные причитания продолжались. — Как быть? Вдруг некстати окажемся, вдруг она принимает непосредственное участие в этих экранных игрищах? Так тоже бывает...
Вохмянин отодвинул Пафнутьева в сторону и несколько раз громко, вызывающе громко постучал. И, не ожидая ответа, приоткрыв дверь, просунул голову в комнату.
— Разрешите?
— Входи, Вася, — услышал Пафнутьев сипловатый голос и вошел в комнату вслед за Вохмяниным.
Комната была освещена слабо, только маленькое бра было включено — как раз над небольшим диванчиком, на котором сидела тощеватая женщина в халате. Основной свет шел от большого полыхающего экрана телевизора. Происходящие там события оказались куда круче, чем мог вообразить себе Пафнутьев по тем стонам и хрипам, которые доносились из-за двери. Он поспешно отвернулся от экрана, и женщина заметила это его движение. Не торопясь, она взяла пульт управления и, протянув руку в направлении экрана, выключила телевизор.
— Я вижу, вас несколько смущают эти забавные картинки, — сказала она с хмельной улыбкой.
— Ничуть! — весело ответил Пафнутьев. Его вдруг охватила легкость, он понял эту женщину, понял ее состояние, ее истеричный вызов.
— Снова включить? — спросила она, протянув руку к пульту.
— Чуть попозже, — сказал Пафнутьев. — Все-таки мы с Васей живые люди, да, Вася? — обратился он в Вохмянину, который чувствовал себя куда растеряннее, нежели Пафнутьев. — Возьмем да и потеряем самообладание, да? Нам это запросто — впасть в неистовство, да, Вася?
— Этот товарищ — из милиции, — ответил Вохмянин на немой вопрос Объячевой.
— Из прокуратуры, — поправил Пафнутьев.
— Что же вас всех так взволновало, что вас растревожило? — спросила женщина.
— Ваш муж был заметной фигурой в городе. Мне кажется, это не простое преступление.
— Да? — удивилась женщина. — Надо же... Простите, как вас зовут?
— Павел Николаевич, с вашего позволения, Пафнутьев.
— Пафнутьев? Не слышала.
— А вас, простите?
— Зовите Маргаритой. Хотя по отчеству Анатольевна, но я не люблю свое отчество. Вы в самом деле не хотите, чтобы я включила телевизор? Это «Красная шапочка». Очень милый фильм, наивный такой, даже невинный... Выпить хотите? — она взяла со столика бутылку виски.
— С удовольствием! — неожиданно для себя сказал Пафнутьев, но, когда спохватился, было уже поздно — Маргарита протягивала ему стакан из толстого граненого стекла, на треть наполненный золотистым виски.
«Из дорогих, — заметил Пафнутьев. — Бутылка явно тянет на мою зарплату». Но стакан взял легко, уверенно, даже охотно, чем несколько озадачил Маргариту — у нее, видимо, о работниках прокуратуры было другое представление.