— Будем надеяться, что эти ящики вскоре утонут или шторм их разметает! — сказал пораженный такой картиной Строганов. — Не то по этим следам нас живо разыщут. Они, как нить Ариадны, указывают наш пройденный путь.
Флетчер самодовольно ухмылялся, глядя на плоды собственного произвола, издержки свободы и вседозволенности. Он был рад поглумиться над трудами капитана Блая.
Чего-чего, а свободы на корабле было в избытке. Судно плыло по безбрежному океану, предоставленное само себе и воле волн. Даже штурвальный тайком налакался и лежал возле медленно вращающегося туда-сюда рулевого колеса. Увидев это, Строганов подошел на нетвердых ногах и застопорил штурвал. Уж лучше плыть только прямо, чем описывать петли и круговые движения. Так вовсе собьемся с курса.
Отойдя от руля, Серега ринулся к борту и, перегнувшись через поручни, изрыгнул из себя все, что поместилось в желудок во время этой вакханалии на судне. Туда ему и дорога.
Ну вот, теперь и он наследил.
Утро пришло вместе с ужасной головной болью. Сержа сильно мутило. Ощущение не из приятных, словно кто-то нагадил прямо в рот. Подозрения в первую очередь пали на Блая и Нельсона, но, вспомнив, что они уже далеко, Строганов рассмеялся.
До чего замечательно пьется этот ром, какой у него великолепный аромат, превосходный вкус, и до чего отвратительно воняет организм по утрам. Отчего человеческий желудок превращает изысканные спиртные напитки в отвратную желчь и слизь. Видимо, дело в пропорции. Опять он погорячился.
Именно избыток зелья утром медленно вытекал из глотки Сергея. Медленно-медленно, с напряжением измученных внутренних органов, с дикой болью и резью. Это вчера вечером желудок мог фонтанировать, а сегодня — одна икота!
Никогда больше ни грамма, ни капли! Эх, сколько раз Строганов зарекался. Ведь он рожден не пить, а совсем для других дел. Но этих других дел, увы, под рукой не было. Не находил он ни дел, ни прекрасных тел. Утопиться в океане, что ли? Какой он прекрасный, а Серж его засоряет отходами жизнедеятельности.
Исключительно мрачные мысли наполняли теперь больную голову Сереги, и не было ни малейшего желания и сил продолжать борьбу за существование в эпоху Екатерины Великой и Суворова, Вашингтона и Джефферсона, Державина и Пушкина!
Впрочем, нет! Александр Сергеевич еще на свет не появился, и Гоголь еще не родился, и Лев Толстой! Кутузов в данный момент уже дважды ранен пулями в голову и видит мир одним глазом, но еще в безвестности, и даже не генерал, а полковник Наполеон Буанапарте. Проклятая ирония судьбы, насмешка высших космических сил над простым человеком! Цунами тебя подери!