Матросы зажгли факелы. При их свете Флетчер начал опознание.
— Погляди-ка, это же баталер Гамильтон. А раненый — Мартинз. Что это они задумали?
— А не ты ли затеял провокацию, мой друг Кристиан? Не по твоей ли указке напали на меня эти ночные разбойники? — недоверчиво переспросил Сергей. — Неужели ты все-таки решил стать лихим корсаром?
Строганов теперь не доверял никому из команды, этого сборища мерзавцев и негодяев!
— Сэр, что вы! Эти подлые мошенники, видимо, решили взять власть в свои руки. Вчера на судне вспыхнула ссора, — ответил лейтенант. — Люди, поддержавшие баталера, были плохо вооружены, мушкеты и пистолеты есть лишь у верных мне людей. Заговорщикам не хватало только оружия, вот они и нашли, где его взять. У вас, Серж. Но это была их последняя в жизни ошибка!
Возникла неловкая пауза, явно нарастала угроза, исходящая от матросов, сторонников Гамильтона, возмущенных и разгневанных гибелью сообщников.
— Разойдись! Марш отсюда! — гневно скомандовал Флетчер.
— Эй вы, бузотеры, чистильщики гальюнов! Кто на вахте, по местам стоять! Остальные — спать немедленно! — поддержал Флетчера мичман Янг, раздавая тумаки и затрещины направо и налево.
Матросы потоптались еще на месте, но вскоре стали расходиться, унося в своих душах недовольство и сдерживаемый пока гнев.
— Адамс, Квинтал! Задержитесь! — велел Флетчер.
— Мартинза живо вздернуть на рее, пока он дышит. Затем снять, вместе с баталером сунуть в мешки и выбросить этот балласт за борт! Палубу затереть, чтоб следов от них к утру не осталось.
— Флетчер, пойдемте поговорим на юте о дальнейших действиях, о житье-бытье нашем скорбном, — предложил Строганов. — Укроемся от посторонних ушей и покалякаем.
— Не понял, что сделаем? — переспросил лейтенант.
Сергей, часто забываясь, вставлял в разговор русские слова или соленые выражения из ненормативной лексики. Русский полковник матерком сдабривал и перчил речь. С первого дня пребывания на шхуне «Баунти» англичане интересовались, что означают эти обороты речи, и на удивление быстро запоминали их. Теперь, когда Строганов что-то такое говорил, они понимали, а Смит и Янг даже осознанно ругали своих товарищей соответствующими по смыслу русскими выражениями. Как говорится, просветил! Постепенно фраза, обозначающая любовь в грубой форме к чужой маме, вошла в обиход всего экипажа и не вызывала более недоумения. Понятливые оказались, черти английские.
— Флетчер, ты что, мудозвон разтакой, разэтакий! Епть! Не способен обеспечить порядок на своем паршивом корабле? Я какого... тебе помог завладеть этой посудиной?