Снова он остался на берегу, стоял меж небом и землею — мокрый, жалкий, злой на весь свет. Беглецы могли и не добираться до Велса — оружие при них, а значит, есть и еда. Ничто не мешало им подняться вверх на Печору или дойти до Курьи, где брала начало дорога на Сосногорск, а там сесть на поезд или даже взлететь с Ухтинского аэродрома. Но Борис назначил встречу в Велсе — следовало идти туда.
После полудня, на подходе к маленькому поселку в несколько домов, видневшемуся на пологом берегу, Влад различил выстрел. Охота в это время суток была маловероятна. Он остановился, прислушался. Стрельба больше не повторялась. Не строя никаких предположений, он решил дойти до поселка и узнать, не появлялся ли здесь кто-либо из посторонних в последние сутки, а заодно одолжиться сплавным средством или соорудить плот.
Неожиданно неподалеку затрещали сучья. Влад отпрянул за разлапистую ель, вынул из-за ремня «стечкин» и замер. Хруст валежника приближался. За густыми деревьями промелькнула тень человека. Дойдя до поляны, он свернул к реке и дал себя разглядеть. К спине его был приторочен брезентовый мешок; лица на таком расстоянии видно не было, но, во всяком случае, это был не Борис и не Тулым.
Позволив ему отойти подальше, Влад бросился в чащу, откуда доносились выстрелы — навьюченный урка далеко не уйдет.
В кровь разодрав лицо и руки о ветки кустов, он побежал по короткой просеке, свернул к болотцу в низине, вернулся на мшистый пригорок. Задыхаясь, рванул обратно — как знать, может, это всего лишь охотник, и то, что он принял за перестрелку, было пальбой по белке или подвернувшемуся на пути косому? Но желтая гильза неизвестного образца, блеснувшая на кочке возле куста малины, вылетела из ствола крупного калибра и никак не походила на ружейную охотничью.
— Эй! — осторожно позвал Влад. — Эй!..
Он метнулся к болотцу назад, налетел на можжевеловый кустик, чертыхнувшись, встал. Странные разновеликие ягоды обратили на себя его внимание: похоже на бруснику, но почему-то в траве… и на стебельках самой травы… и на пеньке…
«Кровь! — электрическим ударом пронзила его запоздалая догадка, когда он уже проскочил опушку. — Точно, кровь!..»
Не просохшие еще алые крапинки повели его вдоль оврага.
— Эй!..
В траве на склоне вниз лицом лежал человек. Скатившись к нему, Влад встал на колени, приподнял голову.
— Тулым!.. Тулым, это я, Влад! Слышишь меня?..
Манси был жив, на шее его пульсировала жилка. Из простреленной груди вырывалось сипение, выходила, пузырясь, темная кровь.
— Тулым! Кто тебя?.. Кто?!.
Тулым глаз не открывал, по губам видно было, что сознание еще не угасло в нем, что он жив и, похоже, силится что-то сказать.