— О жене, Станислав Болеславович.
— Вот я и вижу, что не о работе!
— Да нет, я о вашей жене думаю. Как она живет-то с вами целых десять лет? Может, у нее кто другой на стороне имеется, а?
Родимич опешил, уставился на Ревуна, старательно изображавшего озабоченность судьбой следовательской семьи.
— Я, Ревун, скоро от тебя шарахаться буду, — присел на краешек стола, — как от черного вестника. Ты мне хоть что-нибудь хорошее скажешь, нет?
Ревун почесал в затылке.
— Не знаю, — пожал плечами, — может, он хороший человек? Если это вас утешит, конечно.
— Кто?
— Ну, этот, другой… со стороны?
— Хватит ваньку валять! Мы не за бутылкой самогона сидим. Я тебе о Шалом говорю, который на свободе с ножом и пистолетом разгуливает. А ты все шутки шутишь!
Час назад из Дубровненского района Витебской области пришло оперативное сообщение: неизвестный в двадцати километрах к востоку от райцентра напал на влюбленную парочку, уединившуюся в лесу в «Опеле», и, завладев автомобилем, скрылся в неизвестном направлении. По описаниям потерпевших, внешность преступника соответствовала разыскиваемому Шачову Л. С.
— Я шутки шучу, а все орете, — примирительно изрек Ревун и подошел к карте. — Мы вытащили «Урал» из Березины вот здесь, между Борисовом и Черневкой, так?.. Разборка произошла в тридцати километрах от Крупок. Второго Шалый объявился в Выселках. Сегодня он напал на «Опель» в лесном массиве между Дубровно и Лядами…
— И что?
— А то, что все эти пункты, где он объявлялся, находятся на одной прямой. Направленно идет Шалый, знает куда.
— В Россию он идет, — предположил Родимич.
— Зачем? Что он там забыл? Если за границу уходить — так уж в Литву или Польшу.
— Ну и куда же, ты думаешь?
— В Красное. На таможню он идет, к Шепиле. Оттого у родственников в Выселках и денег не спросил. Что они дать могут, голытьба колхозная? Тысяч триста-четыреста его не устроят, а с Шепилы он затребует сумму, которая позволит отсидеться или уйти за кордон.
— Так ведь Шепило убит? — не понял Родимич.
— Но он-то об этом не знает, Стас! Он купался в Березине, когда это произошло.
— Что ты предлагаешь?
— До сих пор мы шли за ним по следу. Попробуем опередить его?
Родимич подошел к окну, отодвинул штору.
— Ты серьезно думаешь, что у нее есть кто-то на стороне? — спросил, не отрывая взгляда от ночного проспекта.
Шалый бросил «Опель» в лесном овраге, не доехав до границы трех километров. О том, что пограничники получили на него ориентировку, мог догадаться и ребенок. Дальше предстояло добираться лесными тропами, исхоженными еще с братом Василем, когда они проводили через кордон узкоглазых.