— Синьора, я плохо понимаю смысл ваших слов.
Тем же слабым голосом она продолжила:
— Хочу, чтобы вы поняли: все это касается мужчин, и только мужчин. Мало найдется женщин, которые убивают ради удовольствия, не так ли? Не руководят они битвами, не ведут расследования, как вы. Мужчины, везде мужчины. И из всех них я, видите ли, полюбила только одного. Плох он или хорош, но я была верна ему.
— Я вовсе не хотел…
— Да нет же, вы хотите… Вы идете по следам этого убийцы и его злодеяний. Вам нужно только это.
— Разве он не убил вашего супруга? Разве вы не хотите, чтобы его поймали?
— Конечно. И вы поймаете его, я в этом уверена. Но не ждите никакой информации от меня.
— Значит, вам известно, каким образом мэтр д'Алеманио впутался в это дело?
— Смерть доказала его причастность. Когда я вчера увидела вас, услышала вашу фамилию, у меня сразу возникло нехорошее предчувствие. Мартин не всегда вел себя подобающе. Даже по отношению ко мне… Полагаю, я предвидела, чем все это кончится.
— Его смерть была связана с гравюрой… Он был откровенен с вами?
— Мартин говорил только о домашних делах. Никогда не рассказывал ни о своей работе, ни о всем прочем.
— Однако вы дали мне понять, что у вас были кое-какие подозрения…
— Я также сказала, что умолчу о них.
— Не нарушая этого молчания, вы можете хотя бы сказать мне, знаком ли он был со своим убийцей?
— Разве они не обедали вместе?
— Это я знаю, но помимо…
— А помимо начинается мое молчание.
— Синьора, помогите нам!
— Вы мне очень нравитесь, молодой Синибальди. Но все умрет вместе со мной… Считайте, что меня уже нет.
— Любое слово может быть решающим! А всякое умолчание может привести к ужасным последствиям!
— К новым жертвам? Видно, так хочет Бог. Я не пойду против Его воли накануне встречи с Ним.
Я порывисто взял ее за руку.
— Синьора д'Алеманио, мне нужно знать, кого я ищу. Можете не называть его… дайте мне какую-либо его примету…
Она сжала мою ладонь холодными пальцами.
— Все это ни к чему, мой мальчик. Будь это раньше, я оказала бы вам услугу и мы стали бы друзьями. У меня, знаете ли, не было сына. Но сейчас у меня впереди лишь несколько часов, мир воцаряется в моей душе. А после — все!
Она прикрыла глаза.
— Теперь мне надо побыть одной.
Я с сожалением отошел от умирающей, убежденный, что она больше не скажет ничего ни мне, ни другим. Уже у двери я вдруг вспомнил:
— Не могли бы вы по крайней мере сказать мне, что стало с сыном Розины?
Глаза женщины несколько оживились.
— После того случая он покинул Рим. Розина как-то узнала, что он уехал в Испанию и нанялся матросом на какую-то каравеллу.