На этот раз опять никто не произнес ни слова. Но Госс нервно облизал губы и слегка повернулся ко мне, словно собираясь заговорить. Губы Сильвермана, казалось, срослись друг с другом.
— Можешь не бояться этого деятеля, — сказал я Госсу. — У меня имеется достаточно материалов, чтобы обеспечить вам обоим целый фунт таблеток цианистого калия в маленькой уютной комнате, выкрашенной в светло-салатный цвет в Кью (Кью — камера для приведения в исполнение смертных приговоров в тюрьме «Сен-Квентин»). Ты ведь знаешь, что такое Кью, верно, Мориссон?
Он вздрогнул, когда я назвал его настоящее имя.
— Мне все это представляется следующим образом, — продолжал я. — Сильверман с самого начала был организатором этого дела, так сказать, человеком за сценой. Зная, что ты скрываешься от полиции, ему не составило большого труда убедить тебя сотрудничать с ним. Быть его ширмой. Тем более, что дело представлялось весьма прибыльным...
— Кой черт прибыльным... — проворчал Госс.
— Заткнись! — резко оборвал его Сильверман, глядя мимо меня на Госса. — Разве ты не видишь, что он ничего не может доказать? Это же пустая болтовня! И посмотри на него: ведь он уже наполовину мертв! Его не хватит и на пять минут! Боб, послушай меня. Ты ведь знаешь, какие у меня связи. Клянусь тебе, я сумею вытащить нас обоих!
Не приходилось сомневаться, кто из них босс. Я постарался изобразить на лице некое подобие улыбки.
— Нет, это не болтовня, Сильверман. В настоящий момент Наварро стоит перед полицейским инспектором и повторяет ему слово в слово все то, что я только что сказал вам. Полиция будет здесь через минуту, а может, и раньше.
— Он лжет! — выкрикнул Сильверман. — Он пришел сюда один! Никакой полиции не будет, Боб!
И тут я услышал сирену. Собственно, это еще ничего не означало: патрульная машина могла либо направляться сюда, либо просто следовать мимо. Тем не менее я сказал:
— Слышите? И что вы теперь на это скажете, приятели?
Сильверман наконец поверил мне. Впрочем, он, по-моему, и раньше не сомневался в моих словах. Госс завертел головой, озираясь, как затравленная крыса.
— Вы оба попались, голубчики, — сказал я ему. — Только Сильверман находится в более выгодном положении. У него есть на кого свалить вину. У него заранее приготовлен козел отпущения... Человек с темным прошлым, преступник, за которым охотится полиция. Кто бы это мог быть, как ты думаешь, Госс?
Госс заколебался, но было очевидно, что он задумался над моими словами. Он знал, кто был козлом отпущения. Сильверман не колебался ни минуты. Он взглянул на меня и холодно сказал: