«Любит». Она любила Эллиота. За то, что он был великодушным, благородным и честным — качества, в существовании которых она сомневалась и поэтому высмеивала как свойственные людям слабым и сентиментальным. За то, что был таким деликатным с Элизабет Вэнс и так добр к ее отцу. За то, что он старался ради других, делая вид, что это нужно ему самому. За то, что всегда сохранял достоинство в разговорах и не отмахивался от собеседника. За то, что он проявлял щепетильность, когда дело касалось справедливости, и был терпелив с теми, кто не разделял его взглядов.
Но она полюбила его и за то, что его поцелуи возбуждали в ней страсть, томительное желание и сознание своей власти над ним. За то, что ее тело отзывалось, как камертон, на каждое его прикосновение. Она любила его за то, что он был Эллиотом, не похожим ни на одного мужчину, которого она встречала в своей жизни, или могла бы встретить в будущем.
Аттикус пристально смотрел на Летги. Затем, словно прочитав ее мысли и поняв, как она любит его сына, улыбнулся.
— Теперь, когда вы все знаете, каковы ваши намерения в отношении моего сына, леди Агата?
И здесь она могла бы вести себя умнее, думала Летти, торопливо шагая по коридору.
Ей не следовало, не подумав, заявлять: «У меня нет никаких намерений!» — и выскакивать из комнаты, как испуганный заяц.
Но ее намерения были не из тех, которыми можно поделиться с отцом будущего любовника. Любовник. У Летти было немало возможностей завести любовника, но у нее их никогда не было. Ибо она еще никого не любила и не понимала, что заставляло абсолютно разумную, неглупую женщину превращаться в безвольное и слабоумное существо из-за какого-то мужчины.
До сегодняшнего дня.
Она понимала, что у них с Эллиотом не может быть общего будущего. И это не имело значения.
Она хотела наслаждаться любовью с любимым человеком. Это-то она заслужила?
Больше никогда она не встретит такого человека, как Эллиот. Можно потратить всю жизнь на его поиски… Такая удача не выпадает дважды. Немногим женщинам повезло даже один раз в жизни.
Но ей повезло, лихорадочно думала Летти. И она не собиралась упустить ни одной минуты счастья. А им оставались лишь минуты.
Соблазнить Эллиота было бы трудно, но возможно. Она чувствовала, знала его. Надо было заставить его поверить — и, будучи Эллиотом, он поверит, — что это лишь прелюдия к их браку.
Летти замедлила шаги, затем остановилась, пораженная собственной смелостью.
Она не сможет. Он не захочет. Она не посмеет… Что на нее нашло, что она стала строить такие сумасбродные планы?