То ли Ронни схалтурил, то ли ингредиенты подвыдохлись, но чувствовал я себя после его зелья не очень. Голова все еще побаливала и была тяжелая и гулкая. Зато я смог подняться с кровати и хоть на некоторое время избавился от санитаров-любителей.
Одиночество мне было сейчас крайне необходимо. Масштабы постигшего меня энергетического бедствия предпочтительнее было выяснять без посторонних глаз. Приплелся к себе в комнату и попытался взлететь, но шлепнулся на четвереньки. Не больно, но обидно до одури. Пингвин, наверно, и тот выше взлетит, если приспичит.
После десяти минут эксперимента выяснилось, что дела обстоят хуже некуда. Перечень того, что я разучился делать, если б мне пришла фантазия изложить его в письменной форме, занял бы не меньше трех листов мелким шрифтом. Я решил поберечь свои нервы и список составлять не стал. Вместо этого я отправился на кухню и слопал три здоровенных бутерброда. Раз магическая сила пропала, о воздержании в пище можно не беспокоиться.
Когда я дожевывал последний, с икрой летучих рыб и маслинами по-Эйрски, в кухню ввалился Ронни. Глаза у него стали как два блюдца, когда он узрел, чем я балуюсь на ужин, но, к моему удивлению, комментариев на этот счет с его стороны не последовало, а, напротив, поступило предложение о чашечке кофе. Видать, дела мои совсем «ух», если даже Ронни вспомнил о приличиях. Отказываться я не стал, не каждый день в душке-Рональде просыпается совесть. На запах кофе мигом примчались девчонки. Пришлось делиться, так как щедрость Ронни дальше одной кофеварки не зашла.
Я пил кофе, курил кальян и с каждой минутой все яснее осознавал ужас создавшейся ситуации. Замкнутое пространство и две незаконно явленных девицы. Полное отсутствие способностей у меня и частичное отсутствие элементарных навыков у Ронни – вот и все, что мы имеем. Кр-расота, выражаясь языком горластого карикуса.
Рональд, вдохновленный моим дурным примером, навернул себе трехэтажный бутерброд и уже собрался было его откушать, как наткнулся на мой взгляд. Не хватало последнего дееспособного колдуна лишиться из-за чревоугодия. Есть еще порох в пороховницах – вечно голодный Ронни чуть не подавился от моего взора и с видимым сожалением от ужина отказался. Бутерброд, опрометчиво положенный им на край стола, был немедленно уворован и с мерзким чавканьем сожран драконом-хранителем. Ну, компашка, с ума сойти.
От мыслей о нарушении визового режима, не узаконенных колдовских способностях Ронни и собственном полном бессилии тоска меня разобрала смертная. Я залез в холодильник и, гулять так гулять, махнул пару банок крепкого имбирного пива. Видел бы все это безобразие Локи, убил бы на месте, но сегодня я сам себе сирота, что хочу, то ворочу.