«Этому бы дядьке в политтехнологи», —подумал рядовой Лавочкин.
— Честно говоря, — осторожно начал он, — мне ваше предложение не очень нравится.
— То есть?! — Клаус впервые за вечер продемонстрировал неподдельную эмоцию — удивление.
— Слышал я про ваши поединки. Скачка на лошадях, тыканье на полном скаку копьем в соперника… Все это несколько вредно для здоровья, если не сказать — опасно.
— Что я слышу? Не верю, вы же не трус!
— До какой-то степени нет, — пожал плечами Коля. — Риск должен быть чем-то оправдан, согласны?
— Да.
— Посудите сами: я откажусь, и мне ничего не будет…
— Стойте-стойте, — поднял руку Клаус. — Тогда публика сочтет вас трусом!
— Ну и что? Я в герои не нанимался. И потом, насколько я знаю, рыцари все сплошь графы да маркизы. А я простой человек, и по всем статьям пролетаю мимо вашей системы турниров.
— О, реальное препятствие, — согласился герольд. — Но вполне преодолимое. Если мой хозяин пожелает, то король Генрих пожалует вам титул хоть завтра.
— Боюсь, вы меня не вполне расслышали, — вздохнул солдат. — Я не хочу. И ничего не теряю, отказываясь от боя с мужиком, который целую жизнь посвятил выбиванию из турнирной таблицы таких же атлетов, как и он.
— Значит, если все узнают, что вы бежите от встречи с графом Шроттмахером, ваше самолюбие никак не пострадает?
— Почти нет. А вот ваш хозяин будет в довольно странном положении: кинул перчатку простолюдину, а тот покрутил пальцем у виска и пошел очередных великанов-драконов мотыжить.
— Что ж, аргумент! — воскликнул Клаус. — Не могу не отметить ваш острый ум. Разрешите теперь откланяться. Надеюсь, наша встреча была не последней. До свидания.
— Всех вам благ, — ответил Лавочкин, провожая взглядом удаляющегося герольда.
А про себя сказал: «Вот это уже тревога, рядовой. Наверняка появятся ищущие славы громилы, которые не станут присылать секундантов, а сразу зашибут — без предупреждения…»
Коля нашел лавку скорняка, предложил свой товар. Хмурый мускулистый хозяин мигом расцвел, увидев серую кожу.
— М-м-м… Птицеящер! И молодой… Лет сто пятнадцать, — мастер ласково гладил кожу, как любимого котенка.
Он попробовал кожу на зуб, чем вызвал у солдата приступ тошноты.
Налюбовавшись, лавочник погрустнел:
— Я человек небогатый и могу купить от силы четверть того, что у вас есть, господин Николас…
— Вы меня знаете?
— А кто же еще будет сбывать шкуру птицеящера через день после того, как Николас Могучий ухлопал такого в Зачарованном лесу? — хохотнул скорняк. — Мой двоюродный брат — он солдат — вернулся сегодня ранним утром. Златовласочку искали, бедняжку, да… Видел он своими глазами тушу ящера. Уму непостижимо, одним ударом! А по вам, уж простите за прямоту, не скажешь, что Могучий…