— Мы хотим что-нибудь для тебя сделать, — добавил дядя, — все что угодно, — он выглядел смущенным, — так трудно признавать свою вину.
Они оба казались такими жалкими, что Норин не испытывала к ним больше никакой злобы — ее сердце было слишком мягким.
— Может, мне стоило заставить вас меня выслушать, — сказала она после минутной паузы, и ее голос заметно потеплел. — В этом есть и моя вина. Изадора умерла по моей вине.
— Она умерла по воле Божьей, — тихо возразила Мэри. — За последние два года мы сильно изменились. Ты, вероятно, не знаешь, но мы позвали тебя к Холу на день рождения не из-за слухов. Мы хотели все наладить.
При этих словах дядя покраснел.
— Правда, мы не очень-то старались, — признал он с грустной улыбкой, — зато стараемся сейчас. Мы рады будем тебя видеть, приезжай, когда захочешь. Нам сейчас так одиноко.
— И мне тоже, — ответила Норин. Она разглядывала дядю и тетю и чувствовала, как они устали, как измучились, и не могла винить их за то, что они так сильно, так отчаянно любили свою дочь. — Я с удовольствием навещу вас, когда смогу.
— Мы можем поехать на Карибы, — предложила Мэри с нескрываемым радушием. — Тебе это пойдет на пользу. Ты ведь так уставала на работе…
— Да, — согласилась девушка, — но я люблю мою работу.
— Конечно, — подключился к разговору Хол, — но ты ведь не сможешь работать еще пару месяцев, да? Самое подходящее время для отпуска.
Норин колебалась, но не потому, что она не чувствовала благодарное за это предложение, а потому, что впервые осознала: рано или поздно ей придется расстаться с Районом.
— Подумай пока, — подбодрила ее Мэри, — тебе не требуется решать прямо сейчас.
— Обязательно, спасибо.
Уходя, они держались все так же неловко, но уже чувствовалось, что отношения между ними начали налаживаться.
Когда за ними закрылась дверь, в комнату зашел Рамон — посмотреть, в каком состоянии находится Норин.
— Тетя и дядя хотят отвезти меня отдохнуть на Карибы, — сказала она.
— Не сейчас, — сухо отрезал он. — И не раньше, чем через три месяца!
Он развернулся и вышел, а Норин осталась в полном недоумении. На что он разозлился? Не может же он возражать против ее сближения с родственниками.
Рамон не появлялся долго, почти до самой ночи. Норин терялась в догадках, что с ним такое творится, а когда он пришел, внимательно посмотрела ему в глаза и спросила:
— Ты ужинал?
— Не хотелось. — Он покачал головой. — А ты что-нибудь ела?
— Немного картошки и суп из брокколи. Очень вкусно.
— Думаю, я налью себе немного. Тебе что-нибудь принести?
— Нет, спасибо. Ты не видел Мушку?