Солнце будит меня, скрючившегося возле плиты с ножом для мяса в руке. В моем состоянии мысль о том, чтобы быть убитым, выглядит не так уж плохо. Спина болит. Кажется, будто глаза раскрыты при помощи бритвы. Я одеваюсь и иду на работу.
Я сижу на заднем сидении автобуса, чтобы никто не мог сесть позади меня с ножом, ядовитой стрелкой или удавкой из фортепианнной струны.
Возле дома, где я работаю, на подъездной дорожке стоит обычная машина соц.работницы. На лужайке какие-то простые красноватые птицы бродят по траве. Небо синее, как и следовало ожидать. Ничего не выглядит необычным.
Соц.работница, стоя на четвереньках, так упорно отчищает плитку на кухне при помощи хлорной извести и аммиака, что воздух вокруг нее переполнен токсинами, и у меня выступают слезы.
«Я надеюсь, ты не будешь возражать, — говорит она, продолжая чистить. — Это было в твоем ежедневнике, а я приехала слишком рано».
Хлорная известь плюс аммиак равно смертельному хлоргазу.
Слезы стекают у меня по щекам, я спрашиваю, получила ли она мои сообщения.
Соц.работница дышит в основном через сигарету. Должно быть, пары — ничто для нее.
«Нет, я взяла больничный, — говорит она. — Вся эта чистка так захватывает. И еще я приготовила кофе и испекла булочки. Почему бы тебе просто не отдохнуть?»
Я спрашиваю, разве она не хочет услышать обо всех моих проблемах? Сделать заметки? Убийца звонил мне прошлой ночью. Я не спал всю ночь. Он выбрал меня следующей жертвой. Ради бога, пусть она перестанет тереть пол, встанет и позвонит в полицию ради моего блага.
«Не волнуйся, — говорит она. Она опускает щетку в ведро с водой. — Темп самоубийств вчера сделал большой скачок. Вот почему я не должен звонить туда сегодня утром».
Если она будет чистить пол так, он никогда уже не станет чистым. Если ты хоть раз счистишь глянцевое покрытие с винилового пола при помощи окислителя вроде хлорной извести, тебя выебут. Если сделать это, пол будет пористым, и все будет оставлять на нем пятна. Не дай Бог я попытаюсь объяснить ей все это. Она думает, что отлично справляется.
Я спрашиваю: Ну и как же высокий темп самоубийств спасет меня?
«Не понимаешь? Мы потеряли еще одиннадцать клиентов за прошедшую ночь. Девять предыдущей ночью. Двенадцать ночью раньше. Это какой-то оползень,» — говорит она.
Ну и?
«При тех цифрах, которые сейчас каждую ночь, если убийца и существует, ему не нужно никого убивать».
Она начинает петь. Может, начинает действовать смертельный хлоргаз. Начистившись, она начинает пританцовывать под свою песню. Она говорит: «Это не совсем здесь уместно, но поздравляю».