Это опять-таки отступление, никакого отношения к интересующему Вас делу не имеющее. Но и добавить к этому делу еще что-либо я уже не могу.
Позвольте же на этом проститься с Вами и пожелать Вам самых больших успехов. И помните, что я жду от Вас сообщения о Савиньи.
Искренне расположенная к Вам Дениза Локар».
…Люсин отложил письмо мадам Локар и задумался. В этот момент в кабинет вошел Шуляк.
– Так, так! – рассмеялся он, увидев разорванный пакет с разноцветными штемпелями и кучей иностранных марок. – Переписочка с заграницей! Что это у вас? – Он кивнул на «Дарственную грамоту». – Небось докторский диплом получили?
– Э, что там диплом! – поморщился Люсин. – Подымайте выше! Просто за заслуги перед иностранной державой меня возвели в герцогское достоинство… А кроме того, я получил предложение стать директором «Интерпола». Вот подыскиваю себе заместителя. Нет ли подходящей кандидатуры на примете?
– Как же! – рассмеялся Шуляк. – Очень даже есть! Могу предложить, в частности, себя!
– Вот как? – Люсин сделал вид, что очень удивлен. – А справитесь?
– Полагаете, что не потяну? Как же быть тогда с материалами о Стапчуке? Я уж и не решаюсь вручить их вам, раз такое недоверие…
– О Стапчуке? – Люсин сразу же перестал дурачиться. – Что-нибудь новое?
– Очень даже новое! Можно сказать, совсем новое!
– Давай сюда! – незаметно он перешел на «ты».
– Вот как? А в «Интерпол» возьмешь?
– Возьму, возьму!
– И этим самым – как его? – графом сделаешь?
– Само собой! Считай, что корона у тебя в кармане. Давай материалы!
– Так уж и быть! – Шуляк положил на стол досье. – Когда допрос снимать будешь?
– Как только прочту.
Магнитофонная запись допроса
Следователь. Итак, вы по-прежнему утверждаете, что ваша фамилия Стапчук?
Стапчук. А как же иначе, товарищ дорогой? Конечно, Стапчук! Сидор Федорович Стапчук. И отец мой был Стапчук, и дед – Стапчук. Мы все как есть Стапчуки. В документах, в анкетах тоже Стапчуком значусь… Или у вас какие сомнения есть?
Следователь. Это, Сидор Федорович, у меня привычка такая: перед каждым допросом уточнять фамилию. А то бывает, знаете ли, в ходе следствия открываются такие подробности, что подследственный сам от своей фамилии отказываться начинает.
Стапчук. Понимаю, гражданин следователь! Очень даже понимаю. Сам бы готов от себя отказаться, душегуба проклятого, да разве возможно? Куда там… Виноват я, тяжко виноват и готов понести справедливое и неизбежное возмездие.
Следователь. Вы себя только что душегубом назвали, Сидор Федорович. Как это следует понимать?
Стапчук.