— Пока согласуется.
— Пойдем дальше. Буквица лекарственная — бетоника оффициналис. Собирают ее весь период цветения, который продолжается с июня до сентября, влияет на работу печени. Наконец, третье — жеруха.
— Блатное, однако, названьице.
— Это уж как взглянуть, Борис Платонович. Это уж дело вкуса… Если не нравится, называйте по-латыни: настуритум. Цветет она с мая до конца сентября. Употребляется исключительно в свежем виде, поскольку при сушке теряются лечебные свойства. Особенно показана при нарушениях функции печени и желчнокаменной болезни… Вас устраивает? Диагноз, поди, не забыли?
— Выходит, почти кругло, — признал Гуров. — Если, конечно, исключить возможность заранее заготовленной легенды.
— Такого подарка нам с вами никто, Борис Платонович, не приготовил. Можете сомневаться сколько угодно, но, извините, про себя.
— Это я понимаю! — кисло улыбнулся Гуров. — И чту священный принцип презумпции невиновности во всей его… Не знаю чего… Вы, кстати, что кончали?
— Юридический факультет МГУ, заочно.
— Узнаю изысканную латынь. Школа! Альмаматер!
— Отчасти. А вообще-то я довольно сносно владею французским. С детства.
— Уж не голубых ли кровей?
— Увы, самых обыденных, хотя, не скрою, знавал титулованных особ, знавал.
— Это при каких же обстоятельствах?
— Досталось как-то одно непростое дело, но неохота рассказывать. Да и долго.
— Жаль, я бы с удовольствием послушал… Ничего, расскажете, когда, даст бог, разопьем бутылочку по случаю благополучного, если можно так выразиться, завершения. Ведь расскажете?
— Отчего же нет? — не слишком охотно пообещал Люсин.
— А насчет этой Марины я все-таки наведу справки. Не возражаете?
— Ваше полное право.
— Вы бы, конечно, не стали?
— Почему? Если бы возникло вдруг такое сомнение, не замедлил бы.
— Вдруг? Вдруг, дорогой мой Владимир Константинович, ничего не случается. На все есть своя невидимая причина… Ничего у меня, кроме благодарности, к этой девахе нет. Ни боже мой! Но резануло словечко, не скрою. Уж больно кстати припомнила!
— Кстати, если учесть последующие события. Едва ли она ожидала, что Вера Петровна скажет про дверь.
— Явно не ожидала. Даже вскинулась сперва, что тоже наводит на размышления.
— По-моему, нормальная реакция.
— Думаете?
— Почти не сомневаюсь. Но вы проверьте, Борис Платонович, для очистки совести. Чем черт не шутит.
— Эх, времени жалко! Ведь тут явный след обозначился! Я же так и знал, что все просто в подлунном мире. Сложности — не для наших клиентов. Они вьют круги, запутывают, но в основе всего — примитив. Да и чего ждать? Если ты способен убить человека из-за… словом, из-за бумажек, то грош тебе цена как мыслящей личности. Ты уже не гомо сапиенс и вообще никакой не гомо. Так, протоплазма с навозом… Чего делать-то будем?