Алексий сидел неподвижно, как кролик перед удавом. Присутствие этого человека подавляло.
– А что стало с ребенком? – спросил он наконец. – С сыном вашей сестры, которого она бросила?
– С дочерью, вы хотите сказать. На самом деле об этом-то я и хотел поговорить с Бардасом, хотя меня не оставляет чувство, что тут я опоздал. – Он тяжело вздохнул. – Странно, что вы спрашиваете, очень странно. Я думал, вы сразу догадаетесь, как только услышите фамилию…
Горло Алексия внезапно пересохло.
– Хедин?..
– Они назвали девочку Исъют, – продолжал Горгас. – Мать дала ей другое имя, но Хедины хотели, чтобы ее звали по-благородному. Ее растили вместе с младшим братом погибшего юноши. Его звали Теофил.
– Теофил Хедин. Исъют Хедин, – с трудом выговорил Алексий. Лицо его исказилось от ужаса. – О боги, эта девушка…
Горгас мрачно кивнул.
– Ирония в том, что она даже не знает о Бардасе и обо мне, обо всех нас. Она знает одно: Бардас – человек, убивший ее драгоценного дядюшку Теофила, единственного, кто о ней заботился. Правда ужасно? Мне не впервой получать такие удары от своей семьи.
– О боги, – повторил Алексий. Она – его племянница.
– К счастью, – произнес Горгас, – она осталась жива. Конечно, только благодаря везению. – Он потряс тяжелой головой. – Моя вина, что это зашло так далеко; как только мы узнали, что происходит, я немедленно примчался сюда, но о грядущем поединке мне сообщило уже объявление на двери здания суда.
Алексий не знал, что и думать. Он хотел бы знать, каким образом они узнали о происходящем, по одной причине. Он хотел упомянуть о своем сне и о том, как накатила и ушла боль в голове, груди, плечах, все эти мелочи казались теперь метками на правильном пути. Патриарх хотел спросить Горгаса, знает ли он двух жителей острова, Венарта и Ветриз. Он хотел поподробнее разузнать, что помогло неназванной по имени сестре Горгаса добиться успеха в бизнесе и почему это должно было его заинтересовать? Но ничего этого Патриарх не сделал.
– Вы сказали, что желаете передать Бардасу весточку, – выговорил он самым нейтральным голосом, на какой был способен. – Что вы хотите, чтобы я ему передал?
– Даже не знаю толком, – признался Горгас, почесывая затылок. – думаю, ему надо сказать насчет Исъют; кто она на самом деле и все такое. Конечно, это было бы уместнее сделать до того, как он срубил ей все пальцы с правой руки; а может, и нет, я не знаю. Возможно, если бы он знал, это бы стоило ему жизни. – Он подался вперед и сказал очень искренне – Я люблю брата, Патриарх. И всегда любил. Мы с ним были близкими людьми; не настолько, конечно, как с сестрой, но все же мы росли вместе, играли, будучи детьми. При таких обстоятельствах невозможно не любить человека, даже если ты в то же время его ненавидишь. Если у вас есть братья или сестры, вы поймете, о чем я. Я признаю, что виноват в большей степени, заварив всю эту кашу. Я рассказал вам все с самого начала и не питаю иллюзий относительно себя самого. Но я не злой человек, Алексий, – просто человек, который некогда совершил много зла. Может быть, я и сейчас время от времени творю зло. Но если можно что-нибудь сделать для моего брата, я хочу это сделать. В идеале я хотел бы, чтобы он уехал из города, пока можно, отправился со мной или куда угодно, куда он пожелает. Я с радостью обеспечил бы его деньгами и имуществом, что бы он ни в чем не имел нужды. Я бы даже мог попытаться примирить их с сестрой, хотя сомневаюсь, что это возможно. Что угодно; верьте, что я не желаю ему никакого зла.