Она плотнее запахнулась в подбитый мехом плащ, стараясь не вспоминать неприятный разговор со своей овдовевшей сестрой. Когда-то давно они были друзьями — до тех пор, пока Мадлен, опозоренная, не уехала из дома. Письма, которыми они обменивались, были короткими и сухими, но Мадлен посылала домой немало денег и рассчитывала на более теплый прием. Изабел рано потеряла мужа, и если бы не деньги сестры, ей с детьми пришлось бы весьма туго.
Когда Изабел отворила дверь, Мадлен была поражена выражением лица старшей сестры: злость и отвращение читались на нем. Даже не позволив переступить порог дома, несколькими короткими, но выразительными фразами Изабел Вольф дала понять сестре, что не допустит, чтобы ее дети находились под одной крышей с падшей женщиной. Ее последние обидные слова так и звучали в ушах Мадлен: «Ты купила себе кровать, в которой побывал целый легион любовников».
Мадлен и в голову не приходило, что слова могут так больно ранить, к тому же шлюхой и падшей женщиной сестра ее прежде не называла. Только теперь Мадлен поняла, как хотела найти здесь приют и убежище. Боль и отчаяние были так велики, что она бы рухнула на землю тут же, не окажись желание бежать из этого дома сильнее. Конечно, она смогла бы найти пристанище в любом из соседних домов, но в этом, право же, не было смысла. Смысла, впрочем, не было решительно ни в чем! К чему продлевать агонию на несколько месяцев, да еще платить за это деньги и видеть перед собой лица незнакомцев!
Вцепившись сильнее в ручку сумки, Мадлен пошла вверх по неровной дороге вдоль ручья. Ребенком она сотни раз проделывала этот путь, когда убегала от домашних обязанностей. Находя уединенное местечко, девочка забивалась туда и мечтала, пыталась представить себе, каков же мир за пределами ее родного Кливдена. И сейчас Мадлен испытывала какое-то щемяще-сладостное удовольствие, бредя по знакомой дорожке. Ветер хлестал немилосердно, колючие снежинки кололи лицо. Уже почти стемнело, но дорогу еще можно было разглядеть.
Резкий, порывистый ветер извещал о приближающейся буре, которая надолго отрежет ее родную возвышенность от остального мира.
Самая легкая смерть — от замерзания.
«Интересно, — мелькнуло у нее в голове, — кто это вернулся с того света и поделился своими впечатлениями?»
Эта мысль немного развеселила Мадлен, и на усталом лице женщины появилась слабая улыбка. Она радовалась, что чувство юмора не оставило ее даже в столь трагичную минуту.
Глупо было надеяться, что Изабел изменилась, а у нее не было сил на выяснение отношений.