Поскольку до антракта было еще далеко, в коридорах почти никого не было.
— Благодарю вас за то, что вывели меня сюда, — глубоко вздохнув, проговорила Диана. — Здесь куда прохладнее.
— Вам нравится первый выход в оперу, mа fleur[4]? — с акцентом спросил граф. Несмотря на внушительные размеры, этот человек очень легко двигался, и, похоже, под огромным фраком скрывалось не тучное, а мускулистое тело.
Подняв вверх голову, Диана увидела, что Везель просто пожирает ее глазами.
— Откуда вам известно, милорд, что я впервые в опере?
— Я часто здесь бываю, — задумчиво произнес он, оглядывая коридор.
Они прошли несколько шагов, прежде чем он снова повернулся к девушке.
— Вы — самая красивая женщина из всех, кого мне доводилось встречать, — заявил он. — Я бы наверняка вас заметил, если бы вы бывали здесь прежде.
— Вы оказываете мне слишком большую честь, господин граф.
За разговором они дошли до поворота коридора. Вокруг никого не было. Вспомнив предупреждение Мадлен о том, что не следует оставаться с мужчиной наедине, Диана вдруг почувствовала тревогу. Несмотря на привлекательность француза, что-то в нем не нравилось девушке. Она повернулась, чтобы пойти назад, в ложу, но Везель зажал ее в углу.
— Погоди-ка минутку, mа fleur, — тихо произнес он, внимательно оглядывая Диану своими черными глазами. — Мне надо обсудить с тобой одно дельце.
Граф склонился над девушкой, и она затрепетала от страха — француз показался ей просто великаном. Диана мысленно успокаивала себя: до этого мгновения Везель был весьма корректен. К тому же не станет ведь он нападать на нее в театре! Впрочем, если он решится нарушить приличия, лучше места не сыскать — музыка и разговоры заглушат любой крик о помощи…
Стараясь держаться уверенно, Диана холодно улыбнулась:
— Слушаю вас, милорд. У вас есть какое-нибудь предложение? — Пробыв куртизанкой целых двадцать четыре часа, девушка получила кучу разных предложений, и уже научилась неплохо отвечать на них.
Рука графа скользнула вниз по эбонитовой трости, и с видом кошки, поймавшей мышь, он погладил щеку Дианы золотым набалдашником. Металл еще сохранил тепло его руки, и этот жест показался девушке почти неприличным. Она попыталась вырваться, но тщетно. Диана замерла с гримасой отвращения на лице, а Везель повел тростью по ее лицу, подбородку, а затем по шее, слегка прижав трость к горлу девушки, словно для того, чтобы та почувствовала, как это просто — придушить ее.
— Если хотите о чем-то со мной договориться, прекратите немедленно, — вскричала Диана.
Не обратив внимания на ее слова, граф опустил трость ниже и провел ею по груди девушки. Вздрогнув, Диана попыталась отступить назад: ей казалось, что она чувствовала бы себя менее гнусно, если бы француз дотрагивался до нее руками. Схватившись за трость обеими руками, она что есть силы попыталась оттолкнуть ее, но Везель даже не дрогнул.