Радуясь тому, что предварительно поговорил с Алекс, Гэвин кратко ответил:
– На рассвете, сразу после жестокого шторма, на «Амстел» напали пираты. Уцелевшие члены команды сбежали, бросив Алекс и Кейти на произвол судьбы. Их схватили и продали в рабство. Кейти, к счастью, попала во дворец раджи, где стала всеобщей любимицей.
– А Алекс? – Голос лорда Майкла стал хриплым.
– Ее увезли на Мадуру. По чистой случайности я оказался там, когда шли торги на невольничьем рынке. Увидев, что она европейка, я сразу попытался ее выкупить.
Не заметив, что Гэвин так и не сказал, удалось ли ему выкупить Алекс, Ашбертон спросил:
– Это произошло вскоре после того, как ее схватили, и потом вы вместе отправились на поиски Кейти?
Как ни хотелось Гэвину солгать, он ответил чистую правду:
– К несчастью, я встретил Алекс, когда она уже полгода провела в рабстве.
– Насколько жестоко с ней обращались? – Губы лорда Майкла побелели.
– Пусть она сама расскажет вам об этом, если захочет. – Стараясь смягчить ответ, Гэвин добавил: – Она прошла через тяжкие испытания, но умудрилась выстоять. Я никогда не встречал такой стойкой женщины.
– Совсем как Кэтрин. – Лорд Майкл уставился в бокал с шерри, нервно вертя его в руке. – Женщины сильнее мужчин. Иначе род человеческий давно бы вымер. Но ни один мужчина не захочет, чтобы его любимая женщина подверглась таким испытаниям.
Возникла напряженная пауза, которую нарушил лорд Ашбертон:
– Теперь Александра дома, живая и невредимая. И сегодня праздник.
– Все так. – Лицо лорда Майкла смягчилось. – В детях хуже всего то, что они уходят от нас, капитан. Если бы можно было запереть их в башне из слоновой кости… Особенно дочерей. У вас есть Кейти, так что вам не трудно меня понять.
– Несколько ближайших лет мне об этом можно не беспокоиться, – улыбнулся Гэвин.
– Не рассчитывайте на это. Моя младшенькая и дочка Стива уже подбросили Кейти опасные идеи, – сдержанно улыбнулся лорд Майкл. – Я в этом не сомневаюсь.
Гэвин неожиданно понял, что уже принят в семью и даже готов полюбить своего титулованного тестя.
Сидя за длинным столом, он с удивлением признался себе, что ему нравятся эти люди. Его демократическая американская душа страдала от избытка лордов и графинь, но он не мог не признать, что все они очень добры и отзывчивы, хотя и привыкли к богатству и привилегиям. Он предполагал, что и они получили свою долю страданий, и по собственному опыту знал, что это лишь закаляет характер человека.
Оказавшись в привычной атмосфере, веселясь среди родных и друзей, Алекс расцвела как роза. Гэвин вспомнил, что, когда предложил ей руку и сердце, она сказала, что он никогда не видел ее прежней. Сегодня он получил такую возможность и должен был признать – она была ослепительна, а острый язычок смягчала доброта.