Или он вообще ошибся, считая, что под маской светской женщины у нее прячутся доброта и ранимость? Ведь она росла в мире, совершенно непохожем на тот, который окружал его, где лорды и леди вели себя необъяснимым для простых людей образом.
Он снова смял письмо леди Кромарти. Обычно мужчин обвиняют в том, что они бросают женщин, — а у них, похоже, все получилось наоборот! Ирония этой ситуации ошеломляла.
Дэвид оставил попытки что-то понять, чувствуя, что совершенно запутался. Фактом оставалась лишь ее записка со словами, что она больше не хочет с ним встречаться, и письмо ее тетки, которое превратило акт любви в горстку пепла.
Он стоял у окна, устремив невидящий взгляд вдаль, когда в комнату вошел Морган и в смущении проговорил:
— Милорд, я хотел бы поговорить с вами о леди Джослин.
— Говорить, в сущности, не о чем. — Дэвид с трудом проглотил вставший в горле ком и постарался найти для происшедшего приемлемое для посторонних объяснение:
— Она была очень любезна, когда согласилась… приехать и помочь мне привести в порядок дом и хозяйство.
Отказываясь принять намек, Морган упрямо сказал:
— Мари сказала мне, что этим утром ее милость плакала так, словно у нее разбито сердце. А когда я спросил миледи, не обидели ли вы ее, она ответила, что, наоборот, это она поступила нехорошо по отношению к вам.
Заметив выражение лица своего хозяина, Морган густо покраснел.
— Я не думал предавать вас, милорд, но на первом месте у меня всегда будет стоять она — я не забуду никогда, как она помогла моему брату.
Вспомнив о Рисе, Дэвид подумал, что женщина, которая поддержала впавшего в уныние инвалида-солдата исключительно по доброте душевной, не могла быть бессердечной обольстительницей. Он попытался увязать этот факт с остальными деталями отъезда Джослин. Накануне он не заметил, чтобы ее одолевали какие-то мрачные мысли. Если только она не научилась лгать не только словами, но и телом, то она пришла к нему по зову страсти и испытала глубочайшее блаженство.
Может быть, она рассердилась на него за то, что он сделал их брак настоящим? Возможно, шампанское затуманило ей голову, и теперь она винит в случившемся его. Но это чертовски несправедливо, если учесть, как часто он спрашивал, уверена ли она в том, что хочет близости. А он по опыту знал, что его жена во всем была права.
Дэвид понял, что гадать бесполезно: маловероятно, чтобы поступок Джослин объяснялся чем-то очевидным, лежащим на поверхности. Несмотря на внешнее самообладание Джослин, ее уверенность, он заметил, как ее пугает сама мысль о любви. В глубине ее души живут раны, которые открылись из-за того, что она поддалась страсти, а он признался ей в своих чувствах.