И снова клоун залился смехом. Он тяжело дышал, и под сводами пещеры загромыхал его безумный, загадочный хохот. Языки пламени выпрыгивали из висевшего маленького солнца, вытягивались и отрывались, будто пытаясь поцеловать служителей Огненного Шута, смеявшихся и кричавших, волновавшихся от его слов, рукоплескавших ему.
Огненный Шут, смеясь, глядел вниз, упиваясь их поклонением.
В тени помоста, особняком от колыхавшейся толпы, стоял, точно окаменев, сухопарый негр; его веки были разрисованы в красную и белую крапинку, его рот выкрашен в зеленый цвет. Его одежда состояла из нелепого желтого пальто-визитки и алого трико. Он взглянул снизу вверх на Огненного Шута; в глазах его стояли слезы жажды. Негра звали Джаннэр.
Пляшущие отблески пламени хлестали и резали лица толпы; чьи-то глаза потускнели, а чьи-то разгорелись; глаза одних будто ослепли, глаза других, казалось, отражали переполнявший их жар.
На многих были надеты отлитые из пластика маски, карикатурные подобия лиц: длинные носы или безносые, узкие или воловьи глаза, безгубые или зияющие рты. Некоторые раскрасились в кричащие цвета, другие стояли нагими, а кто-то надел костюмы животных и растений.
Они сгрудились у колонны. Многие сотни влюбленных в потешавшегося над ними человека, бичевавшего их своим краснобайством и смехом, смехом… Ученые, карманники, космонавты, первопроходцы, музыканты, мошенники, шантажисты, поэты, врачи, шлюхи, убийцы, чиновники, извращенцы, члены правительства, шпионы, полицейские, социальные работники, нищие, актеры, политики, подонки.
Все они были здесь. И кричали. А пока они кричали, тучный Дурак потешался еще пуще, и пламя исступленно вторило его танцу и его нечленораздельным выкрикам.
– Огненный Шут! – всхлипывали они.
– Огненный Шут! – ревели они.
– Огненный Шут! Огненный Шут! – выли и смеялись они.
– Огненный Шут! – он хихикал и плясал, как марионетка в руках безумца, на своем помосте, и весело пел.
И все это, в самом нижнем уровне многоэтажного лабиринта, была Швейцария-Сити.
С огромным трудом негр Джаннэр отвел глаза от Огненного Шута, споткнувшись, попятился, повернулся и побежал к одному из черневших выходов, стремясь унести ноги, пока его окончательно не околдовали чары Огненного Шута.
* * *
Пока он бежал по древним дурно пахнущим коридорам, шум обезумевшей толпы позади него ослабевал, а потом и вовсе прекратился. Он начал взбираться по трапам и лестницам и, наконец, дошел до эскалатора. Он шагнул на него и предоставил механизму вознести себя на сто футов от подножия. Коридор, в котором он теперь оказался, был также пустынен, но лучше освещен и выглядел чище тех, по которым он только что шел. Он поднял глаза и обнаружил на перегородке табличку: