На нас выбор пал совершенно случайно. Честно говоря, я в эту случайность не особо верю, но в то же время какой смысл шефу врать. Ночью Шурика легкими психо-толчками вывели к нужному месту и разыграли перед ним трогательный спектакль с беременной женщиной и говорящим новорожденным. Благо технологии чужаков позволяют и не такое. Шурик купился на это представление и тут же ночью вызвал меня. Всю дорогу до города Вика вела меня на легком психоповодке, не нарушая дозволенной степени воздействия. Воспользовавшись моим безнадежным положением, она еще крепче ввязала меня в нарастающий процесс, дав визитную карточку охранного агентства, которое служило внешним прикрытием для форпоста. Я, как и было запланировано, увлекся девушкой. Потом Шурик убедил меня в правдивости происходящего, используя в качестве аргумента порошок, оставшийся после красочного исчезновения младенца и матери в парке. Во время нашего эксперимента с кактусом мы были подвергнуты легкой обработке и приняли иллюзию за реальность. Полностью убедившись в правдивых словах друга, я вызываю из Киева Артема. По плану владельцев полигона нас должно быть именно трое, и мы должны быть связаны нитями старой дружбы, что повысило бы нашу степень выживаемости. А вот в здании форпоста все пошло немного не по плану. Нерасторопные охранники забросили нас в камеру, где лежала Машен – беглянка с полигона, пойманная накануне. Она была обездвижена и усыплена в надежном помещении, дабы предотвратить распространение вируса. Ее действительно ждала отправка. Но не на мифическое древо, а на полигон. Никто не ожидал, что беглянка сможет проснуться и заразить меня вирусом. Так я стал первым человеком, официально инфицированным вирусом с кодовым названием "Гниль". Не смотря на это, экспериментаторы решили не прерывать начатый процесс. Вирус уже вовсю сеял смерть и безумие в их мире. Им частично удалось приостановить его распространение, но спасение цивилизации требовало уничтожение ядра вируса. Так же полнейшей неожиданностью для всех было как освобождение Машен так и ее попытка прийти мне на помощь. Она при передаче вируса отделила мне частичку себя, если можно так выразиться. Во мне поселилась частица ее разума, частица ее жизни. Именно поэтому я так тяжело пережил ее смерть.
Я поинтересовался, почему для решений проблемы на полигоне не использовали каких-нибудь роботов. Оказалось, что использовали, но безуспешно. Большинство из них гибли в стычках с разнообразными собратьями, а те счастливчики, которым удавалось достичь хребта окружающего оазис, останавливались не в силе преодолеть окружающую роддом преграду.