Тупая боль в руках заставляет прийти в себя.
Открываю глаза и осматриваюсь. Сижу в комнате, прикованный наручниками к креслу. Руки чересчур заломлены за спинку кресла, и наручники приносят сильную боль, от которой я и пришел в себя.
Пытаюсь анализировать произошедшее. Пазл в мозгу никак не хочет складываться, так как нет самого главного – картинки, по которой необходимо складывать. Присутствует только великое множество кусочков с крохотными частицами этой самой картинки. Вот только ума у меня не хватает, чтобы сложить их правильно… Иногда даже кажется, что это несколько перемешанных наборов и в результате должна получиться не одна картинка, а несколько.
Огромное количество вопросов и практически все не имеют ответов.
Чувство отчаяния улеглось, оставив после себя глубокий след. Почему же меня так взволновала смерть абсолютно неизвестной женщины? Кто эти люди с оружием? И не слишком ли много стволов даже для охранного агентства? Как в наше, почти цивилизованное время могут существовать такие полувоенные нелегальные организации? Стоп! А почему собственно нелегальные? Может что-то правительственное или еще кто? Их сейчас расплодилось…
Пытаюсь пошевелиться, но с шипением боли прекращаю попытки. Руки затекли, и каждое движение приносит боль. Сильно жжет лицо.
"Ну вот… И до этого фасад был не очень, а теперь с чистой совестью могу сниматься в роли гремлина без грима", – тихонько выходит чувство юмора из комы.
– А! Теперь уже все равно, – шепчу вслух. – Ведь обещали мне смерть аки татю, а Шурику коечку в дурдоме… Неизвестно, что лучше… Жаль не будет шанса подискуссировать с Шуриком на эту тему.
Щелкает замок и открывшаяся дверь впускает в комнату … Не верю своим глазам.
– Привет Виктор, – вежливо здоровается симпатичная хозяйка Мазды – Вика. – Как дела?
Странно, откуда она знает мое имя. Я не помню, чтобы представлялся ей… да и Шурик вроде при посторонних меня ни разу по имени не называл
– Лучше всех! Вот сижу, жду заказ: шампанское и крабы. Ты какое больше любишь полусухое или сладкое? – пытаюсь хорохориться. Не хватало еще ей показывать, что у меня на душе твориться. Пусть лучше запомнит меня молодым и красивым… Тфу ты… Оговорился… На красавца я сейчас не тяну… Молодым и веселым.
– Сладкое, – улыбается она в ответ на мою браваду, закрывает дверь и садится в кожаное кресло напротив. – Ну, ты и натворил делов. Знаешь, что теперь будет? – невинно закидывает он ногу за ногу.