Возражений с нашей стороны не последовало.
– О мотоцикле позаботьтесь, – попросил я.
– Хорошо. С ним все будет в порядке, – заверила меня Вика.
– А как вы так без проблем находитесь и функционируете в таком крупном городе? – вставая, поинтересовался Артем.
– В вашем-то продажном мире, – хмыкнул Петр Семенович и деловито поправил заколку в виде жука-скарабея на галстуке. Кажется, что он невероятно доволен тем, как прошел разговор.
Нам выделили вполне приличные жилые комнаты на втором этаже здания. Зайдя в свою комнату, я сразу же в изнеможении завалился на кровать. Тяжелый был денек, ничего не скажешь.
Почему-то в этот момент мне совершенно не хочется думать о столь необычных событиях, участниками которых мы стали. Хочется просто лежать, забыв обо всем. О чудом минувшей нас смерти, о гибели Машен, даже о Вике. Наверное, подобная апатия это последствия страха помноженного на сильнейшее удивление.
С одной стороны подобное развитие событий это вроде и есть та самая романтика, о которой я всегда мечтал под гнетом повседневной обыденной жизни, но с другой… Да ну ее к черту такую романтику! Если тебе приставляют к голове пистолет это не романтика – это покушение на убийство, и не просто какого-то незнакомого человека, а непосредственно меня. И к тому же меня не покидает чувство нереальности происходящих событий. Все как-то слишком наигранно… Мы ведем себя как стадо придурков. Лезем на рожен, не думая, впутываемся в сомнительные авантюры. Ну, у какого разумного человека хватит ума нападать на охрану столь серьезной фирмы. Я уже не говорю про наши столь удачные поединки: сперва с толстым охранником у двери, потом с близняшками. Меня больше всего удивляет именно успешность этих схваток. Если быть точным, то раунд с близняшками нельзя назвать выигрышным, но все же нам удалось доставить им определенные неудобства. Ни я ни Шурик никогда не были специалистами в мордобойном искусстве и в то же время вот так запросто завалили спецов. Как-то многовато белых ниток в этой истории шитой из лоскутков фантастической мистики и шизоидного бреда.
– Трусоват ты батенька, буркнул я сам себе, – поднимаясь с кровати. – Как только дошло до серьезных дел и поступков, требующих принятия истинно мужского решения так сразу же штанишки и помокрели.
После недолгого отдыха я оккупировал душ и долго нежился, смывая с себя грязь пыль и кровь. Телу и душе становилось легче. Выйдя из душа, обнаружил на кровати одежду, почти равноценную моей, только новую. С удовольствием зашвырнул комок грязной одежды в ванную. С волчьим аппетитом умяв стоящую на столе еду запрыгнул на кровать, потянулся и решил, что перед тем как спасать вселенные необходимо выспаться. Что и незамедлительно реализовал.