Если это вообще реальность.
Но толочь воду в ступе было бессмысленно, посему я обнажил Валькирию и пошел на врага. За спиной послышался сдавленный вздох, но оборачиваться я не стал.
Конечно, это было глупо. Сэр Реджи был на две головы выше меня, в переносном смысле, разумеется, и вот теперь куском мяса болтается на нескольких вертелах. А какие у меня шансы против этой четверки? Я и с Тонкаром без помощи Кимли не справился бы. Да и Парящий Ястреб к этому свои когти приложил.
Я продолжал двигаться. Иногда просто нет выбора.
– Так вот ты какой, северный олень, – сказал Келлен, когда я подошел поближе. – Признаться, у меня не было возможности рассмотреть тебя в спокойной обстановке, что-то все время отвлекало.
– Посмотри, – сказал я.
Хотелось еще добавить про последнее зрелище в его жизни, однако врожденное чувство правдивости остановило тираду на полуслове.
– Посмотрел, – сказал он, бросаясь в атаку.
Вот тебе и конец, Геныч, подумал я. Довыеживался со своим героизмом. Сейчас он из тебя котлеток нарежет.
Не нарезал. Позволив мозгу рассуждать самым пессимистическим образом, тело взяло контроль над ситуацией в свои руки и принялось лихо отбивать все атаки Черного Лорда.
Тридцатью секундами позже мы вышли из схватки, я с порезом на бедре, он с царапиной на правой руке, и снова посмотрели друг на друга.
– Не ожидал, – признал он.
– Я тоже полон сюрпризов.
– Попал под дурное влияние, – сказал он.
– Не иначе.
– Но ситуацию надо как-то разруливать, – сказал он.
– Надо. Прежде чем мы разрулим все окончательно, можешь ли ты удовлетворить мое любопытство?
– Почту за честь, – сказал он.
– Зачем оно тебе надо?
– Что?
– Ну, это все, – сказал я. – Разрушение мира, например. Какой смысл в этом для тебя лично, если учесть, что с окончанием войны ты и сам умрешь?
– Все умрут, – сказал Келлен. – А умирать в компании с целым миром не так печально.
По одной этой фразе любой психоаналитик мог бы написать целую диссертацию о состоянии душевного здоровья Черного Лорда. Страх смерти, возведенный в энную степень, плюс суицидальные наклонности, отягощенные манией разрушения и убийства, подавление собственного эго, сублимация либидо в агрессии и черт знает что еще. Фрейд лопнул бы от зависти, приобрети кто из его коллег такого пациента.
Мне был понятен его мотив.
Какой-то старый дурак сказал: понять – значит, простить. В принципе с этим не согласен. Понять я могу кого угодно, начиная с папы римского и заканчивая Фредди Крюгером и Чикатило, но вот простить могу далеко не все. То ли я такой неразвитый, то ли в древности кто-то заблуждался.