– Да ладно тебе, – сказал братан Лавр, поднося к оголенной и готовой разить стали руку и двумя пальцами отводя клинок от шеи. – Ты погорячился, я погорячился, но что мы, не пацаны, что ли, не сможем это дело перетереть? Теперь вижу, мужик ты реальный.
– Мужики в деревне сидят, – сообщил сэр Реджи, убирая меч за спину. В отличие от молниеносного выпада делал он это нарочито медленно и не спеша. – Так что попридержи язык.
– Проехали, – сказал братан Лавр и снова обратился к Моргану: – И который из них?
– Он. – Морган указал на меня.
– Реально… – задумчиво потянул братан Лавр, удостаивая меня более долгим, чем в первый раз, оценивающим взглядом. – И знак есть?
– Есть, – подтвердил Морган.
– Покажешь?
– Перетопчешься, – сказал я. Ритуал оголения бицепса начал мне уже порядком надоедать.
– Как знаешь, – сказал братан Лавр. – У тех троих, что ты приводил раньше, тоже знаки были.
– Ты впустишь нас? – перебил его Морган. Слишком быстро перебил, на мой взгляд. – Или будешь держать у ворот до утра? Мы устали с дороги.
Довольно наглое заявление со стороны человека, который всю дорогу проспал на заднем сиденье одного из самых комфортабельных автомобилей моего мира и уж точно самого комфортабельного автомобиля мира этого, хотя бы ввиду своей уникальности, но монаху оно показалось справедливым, и он провел нас внутрь.
Монастырь, как и положено всякому уважающему себя монастырю, в столь поздний час был темен и пуст, так что ему не удалось поразить меня ни обилием верующих, ни особыми архитектурными изысками. Домики, деревья, кустики и гулкое эхо от наших шагов по мощенным камнями дорожкам.
Помещения, которыми одарили на эту ночь каждого из нас, нельзя было назвать кельями, но и до апартаментов они явно недотягивали. Большая полутораспальная деревянная кровать, стол и пара стульев, выцветший и полинявший ковер на полу, изображающий какую-то местную разборку гобелен на стене и добрый десяток воткнутых в стену факелов – вот и все убранство. На столе стояли графин с жидкостью и два стакана. Судя по цвету, в графине была не вода, или же местная вода имеет странный красноватый оттенок.
Братаны оказались парнями понятливыми и, несмотря на поздний час, принесли путникам поесть. Горячего, конечно, не было, но деревенский сыр, свежий хлеб и копченое мясо оказались весьма приятными на вкус и быстро наполнили желудок.
После трапезы я закурил сигарету, скинул куртку и прилег на кровать. Толщина матраса при первом же прикосновении к нему моего тела отрицала все потенциально возможные мысли о присущем членам ордена аскетизме.