– Но если этот Смит связан с разбойниками…
– Связан? – Сэр Реджи рассмеялся, при этом часть еды вывалилась из его рта. – Конечно, можно сказать, что он с ними связан, но я думаю, что он ими руководит.
– Тогда зачем ты показал ему, что знаешь это? Вроде бы мы не собирались напрашиваться на неприятности.
– Чтобы он понял, что мы знаем, кто он такой, – сказал сэр Реджи. – И что мы готовы дать ему отпор. Теперь он дважды подумает, стоит ли с нами связываться.
– Или возьмет с собой вдвое больше людей, – ехидно заметил гном.
– Не думаю, – сказал сэр Реджи. – С его точки зрения, мы – слишком опасная добыча. Разбойники предпочитают нападать не на пешие отряды, целиком состоящие из мужчин, а на кареты, в которых ездят женщины и старики. Гораздо меньше риска, зато чаще окупается стоящей добычей.
С каким знанием дела он это описывает!
– Они действуют под покровом ночи, – промолвил Морган. – Много развелось всякой швали в последнее время. Смутные времена…
– Но этой ночью мы можем забыть про опасность, – сказал гном. – Наш доблестный сэр Реджи все популярно объяснил их главарю, поэтому никто на нас не нападет. Ночью.
В том, как гном произнес последнее слово, была какая-то странность.
Заметил ее не только я, потому что все мои спутники одновременно со мной развернулись в сторону окна, выходящего на улицу.
Гном был прав, по всему следовало, что никто не собирался нападать на нас ночью. По той простой причине, что кое-кто решил напасть на нас днем.
Напротив трактира собрались уже человек пятнадцать, что-то навроде того сброда, с коим мы имели дело в монастыре. Они переговаривались между собой и бросали на трактир нехорошие взгляды, количество их постепенно увеличивалось. А поскольку зачинщиком безобразия был наш знакомый Том Смит, не возникало даже призрачного шанса, что они собираются разобраться с владельцем харчевни по поводу качества приготовления пищи в его заведении.
– Больше жаден, чем умен, – констатировал сэр Реджи.
В ответ на это замечание у меня появилась мысль, что сам сэр Реджи более храбр, чем осмотрителен, но я оставил при себе. Нам предстояло более интересное развлечение, чем обычная дружеская пикировка.
Мои спутники продолжали поглощать пищу. Их аппетиту не могли повредить какие-то там бродяги, даже в количестве, превосходящем наше в несколько раз.
Помните, что я говорил о покупательной способности одного золотого? Хорошо, если помните. Так вот, представьте себе состояние человека, которого какие-то негодяи только что ограбили на сто сорок три золотых, и эта шайка грабителей вопреки всякому благоразумию имела неосторожность устроиться на обед в двух шагах от ограбленного. И это вместо того, чтобы на всех парах мчаться из города прочь. Представили? Думаю, что торговец, по совместительству атаман разбойников, испытывал примерно такие чувства. Что ж, я могу его понять. На кону стояли не только деньги – а деньги по местным стандартам были немалые, – но и принцип. Угрожая разбойнику и заставив того пойти на невыгодную ему сделку, сэр Реджи плюнул атаману в лицо, втоптал в грязь его атаманское достоинство, и, если Смит не хотел распроститься со своим авторитетом, ему надо было адекватно реагировать. Реагировать даже невзирая на последствия, которые после резни в городе, да еще и в базарный день, могут быть очень неприятными. Конечно, я сомневаюсь, что мэрия Кертории могла бы выставить против шайки больше десяти—двадцати стражников, но ведь руководство города способно и подмогу запросить.