— Боже мой! Мам, ты не можешь так поступить!
— Почему же, могу. — Глаза ее сверкали так же ярко, как большой бриллиант в кольце. — И уже поступила. Передача осуществлена и засвидетельствована несколько дней назад. Осталось только довести дело до конца и рассказать все тебе. Вставь дискету в коммутатор, и я перешлю тебе копию документа.
— Отдай эти акции Еве, — взмолился я. — Или Дану с Вифи. Я не хочу!
Вот от этого я и убегал всю свою жизнь…
— Ева, Дан и Вифи унаследуют акции твоего отца и разделят их в равных долях, по двенадцать с половиной процентов каждый. Но никто из них не исполнит моих желаний относительно благотворительности. В отличие от нас с тобой они попросту не верят, что большой галактический бизнес — ненормальное явление.
— Но…
— Делай, как я сказала, дорогой. Дискету.
Я вытащил магнитный диск из маленького ящика в столе и вставил в щель. Загорелась красная лампочка, потом зеленая. Внутри меня что-то оборвалось. Этого просто не может быть.
Катя наклонилась вперед и поцеловала экран, поцеловала изображение моего лица.
— Мне пора, дорогой. Я очень устала, и ты, подозреваю тоже. Мы с тобой еще наговоримся, когда ты прилетишь домой. Пожалуйста, не сообщай никому, пока мы не встретимся лично. Особенно отцу. Я хочу присутствовать при моменте, когда ты сам все скажешь Симону.
Я вымученно улыбнулся.
— Ох, Катя. Ты — старая злодейка.
— Аса, спокойной тебе ночи. — Она наклонила голову, и на лице появилось загадочное выражение. — Сама-то я не особенно хорошо сплю последнее время. Но сегодня, думаю, все будет в порядке.
И экран поголубел.
Я доковылял до своей каюты, принял прописанное врачом на Кашне лекарство и на пятьдесят один час погрузился в спячку.
Потом проснулся, дошел до кабинета, открыл дверь, вытащил из коммутатора дискету и вставил ее в свою электронную книжку.
Да, сон не развеялся. Я по-прежнему владел четвертой частью звездной корпорации «Оплот».
Я только что поглотил завтрак гиганта, полагающийся после двух суток сна, и снова вернулся в кабинет, чтобы приготовить необходимую для допроса Шнайдера аппаратуру. И тут в дверь позвонили.
Я открыл, и на пороге появился Мимо с выражением лица как у грустного Дон Кихота.
— Можно войти? Я должен тебе кое-что сообщить.
Я уселся прямо на стол и обхватил себя за плечи, готовясь к самому худшему. Хорошие новости с таким видом не передают.
— Адик, твоя сестра Ева звонила два дня назад и сообщила нам нечто очень печальное. О твоей матери.
Невидимое чудовище схватило мое сердце и вцепилось в него клыками.
— Только не это… Катя умерла?..