— За, — говорит Тора.
— Следующий, Асаил Айсберг, двадцать пять процентов.
Дан вынимает документ.
— У меня есть доверенность от имени Асаила Айсберга, и я голосую за.
— Госпожа президент? — приподнимает брови Гюнтер Экерт. — Я прошу слова по вопросам повестки дня.
Она кивает. Экерт говорит, что ему хотелось бы изучить доверенность. Дан передает электронную доску, старик осматривает ее и наконец возвращает, передернув плечами.
— Документ кажется настоящим, но я настаиваю на проверке независимым экспертом до того, как результаты голосования будут введены в общественную базу данных.
— Я полностью согласен с вполне законной просьбой Гюнтера, — говорит Дан.
— Очень хорошо, — кивает Ева. — И последний акционер, Симон Айсберг, имеющий тридцать семь с половиной процентов акций.
И снова Дан вынимает электронную доску.
— Я владею доверенностью от лица Симона Айсберга и голосую за.
— И снова оговоренная проверка.
Но голос Гюнтера звучит устало и как-то формально. Старик неподвижно смотрит себе под ноги.
— Голосование среди акционеров «Оплота» завершилось, — объявляет Ева. — Единодушно приняты предложения «Галафармы». Осталось только получить подтверждение подлинности доверенностей. Могу ли я объявить перерыв?
— Поддерживаю, — говорит Заред Айсберг.
— Я тоже, — вздыхает Гюнтер Экерт. — И да поможет нам Бог.
И в этот момент стеклянные двери террасы распахиваются.
Жуткий порыв ветра и дождя врывается в комнату, сбивая лампы, разбрасывая подушки и драгоценные глиняные скульптуры, шевеля ковриками на полу и хлопая оконными занавесками, словно рваными парусами.
Эмма Брэдбери и Вифания Айсберг взвизгивают и съеживаются на своих стульях. Ева поворачивает голубое лицо сирены навстречу шторму, как будто радуясь непогоде. Даниил Айсберг походит на серую статую, он сжимает доверенности, словно защитный талисман. Леонид Дан и Джанлиборио Ривелло вскакивают и с руганью бегут к французским дверям, чтобы остановить их, пока стекло не разбилось.
Но Данн и Ривелло нерешительно отступают, когда на пороге появляются две высокие мужские фигуры, промокшие до костей, и входят в гостиную.
Не останавливаясь, я добрался до замершего Дана и вырвал доверенности из его недвижной руки.
— Этот документ не имеет законной силы, потому что был получен с применением давления.
Я бросил доску на пол и разбил ее сапогом.
За моей спиной раздался голос Симона:
— Именно так! И пора прекратить этот гребаный фарс прямо сейчас.
Алистер Драммонд развернулся и, не говоря ни слова, направился к двери.
— Подожди! — завопил Дан. — Ты не можешь уйти!