— Не знаю, о чем Вы говорите, но я уверен, что никакой войны не будет, — сказал Тароон. — Мой отец много чего говорит, но он не станет нападать на Сенали. Как бы то ни было, я тут все равно ни при чем.
— Вы так уверены, что Ваш отец не нападет на Сенали? И Вы готовы рисковать за эту уверенность чужыми жизнями? — уточнил Куай-Гон, все больше повышая голос. Оби-Ван подумал, что не смог бы противостоять такому пронзительному взгляду. Тароон избегал глядеть джедаю в глаза. — Вы не имеете права так со мной разговаривать.
Куай-Гон прошел дальше в комнату. — Дайте мне сказать, что я думаю, — начал он.
— Вы собрали небольшую группу рутанийцев. Может, друзей из школы, людей, которые Вам близки и надеются на выгоду, если Вы станете королем вместо Лееда. В то время как сами Вы остались на Рутане, эти люди отправились на Сенали и поселились там в качестве призрачной группировки. Они действовали как раз достаточно заметно, чтобы привлечь внимание Меенона. Они мазали лица белой краской, чтобы никто не увидел, что их кожа лишена чешуи. Они воровали вещи, громили святые места, натравляя разные кланы друг на друга. Они нарушали порядок, чтобы их запомнили, и чтобы на Сенали было неспокойно. И все это спланировали Вы.
Лоб Тароона покрылся капельками пота. — Вы ничего не можете доказать.
— Вы похитили Лееда, чтобы во время его отсутствия совершить нападение на Рутан. Вы хотели, чтобы его обвинили в том, что он является предводителем призрачных. И несмотря на то, что он сбежал, Вы решили довести план до конца. Все говорило бы за то, что Леед возглавляет нападение. Это привело бы к его изгнанию с Рутана — и на Сенали он был бы тоже не очень популярен, ведь после неожиданного исчезновения призрачных, сеналийцы тоже обвинили бы его. У него не осталось бы родины. Не осталось бы последователей. А Вы стали бы королем. Не правда ли, Тароон? Вы продали своего брата с корысти.
— Не из корысти! Из любви к моей планете! — выдавил Тароон. — Леед прав. Он не истинный прелводитель Рутана. Неужели он не заслужил то, что случится? Он так давно отвернулся от нас! Он мой брат. Он должен был думать о своей семьи. Он должен был думать обо мне. Я вырос без него. Я должен был выносить взрывы ярости нашего отца. Он рос в любви и нежности. Я знал лишь неприязнь.
— У Вашего отца много различных качеств, но Вы не можете утверждать, что он не любит своих сыновей, — заметил Куай-Гон. — Может, он не видит, насколько Вы сильны.
— Он меня вообще не видит, — пробормотал Тароон.
— Должно быть очень трудно, когда отец принимает тебя за идиота, — сказал Куай-Гон.