Но это было бы слишком упрощенным объяснением. Что же касается семьи, то в этом сценарии ухода для неё не было места. Он пытался, по его словам, получить назначение в Эфиопию, чтобы убежать оттуда с женой и двумя маленькими дочерьми, родившимися в 1954 и 1958 году, но эта попытка не удалась. В Москве ещё оставались брат и мать, которой он был многим обязан. Жена и мать прислали ему через американское посольство в Москве письма, полные упреков и призывов и написанные, очевидно, под диктовку.
Но существовало и другое, весьма отличное, объяснение его побега. Он принес с собой информацию невиданного политического значения. Он заявил, что вел в Москве дело Ли Харви Освальда и видел все тома дела об убийце президента Кеннеди. КГБ, заверил он американцев, "чисто" в этом деле, и Кремль не имеет ничего общего с убийством в Далласе.
Но вначале о личности убийцы. 26-летний бывший солдат морской пехоты приехал в Москву из Хельсинки осенью 1959 года. 31 октября он вручил Ричарду Снайдеру, консульскому сотруднику посольства США в Москве, заявление об отказе от американского гражданства; он также указал, что подал просьбу о предоставлении ему советского гражданства. В "вызывающей и агрессивной" манере он сообщил, что "предложил советским властям любую информация, которую получил в бытность оператором радара". Эти слова были подчеркнуты в тексте телеграммы посольства в Госдепартамент. Освальд действительно служил одно время в Японии на авиабазе, которая обслуживала сверхсекретные самолеты У2, но не имел отношение к ним и к информации по ним. 21 октября, услышав от сотрудника "Интуриста", что его виза не может быть продлена, он вскрыл себе вены, но его вовремя перевезли из ванной комнаты гостиницы в Боткинскую больницу. 4 января 1960 года ему выдали вид на жительство, сказали, что советский Красный Крест будет выплачивать ему деньги, чтобы он мог начать новую жизнь, и сообщили, что жить он будет в Минске. "Это в Сибири?" - спросил он. Паспортист рассмеялся.
До конца своего пребывания в Советском Союзе он жил в Минске. Ему дали работу на радиозаводе, почти бесплатную однокомнатную квартирку в пяти минутах ходьбы от завода, с ванной и двумя балконами. ("Это квартира-мечта для русских", писал он в своем дневнике). 700 рублей в месяц он получал от Красного Креста и столько же зарабатывал на заводе. Но постепенно в нем усиливалось разочарование. 4 января он написал в своем дневнике: "Я начинаю передумывать насчет желания остаться. Работа скучная, деньги, которые я получаю, тратить негде, никаких ночных клубов или боулинга, никаких мест отдаха, кроме профсоюзных танцев. Я сыт всем этим". После того как он направил первое письмо в американское посольство о своем разочаровании, он познакомился на танцах с девушкой по имени Марина и через две недели сделал ей предложение, которое было принято. На некоторое время новая жизнь притупила тоску по дому. В июне 1961 года он сказал своей "слегка вздрогнувшей" жене о намерении уехать с ней в Штаты. В феврале 1962 года родилась девочка. Русские не чинили препятствий в возвращении, и американцы вернули паспорт. Наконец, в июне 1962 года Освальд с семьей выехал в Вернон, штат Техас, где жила его мать. Русские больше не видели его и не слышали о нем. Но в сентябре 1963 года человек по имени Ли Харви Освальд пришел в советское консульство в Нью-Мексико, якоба поинтересоваться ответом на телеграмму, посланную им в Москву. Этот факт был отражен в деле ЦРУ на Освальда. А следующий документ касался уже Далласа, штат Техас.