Кризис ещё не кончился, хрущевские конвои с ракетами ещё поворачивали назад, а в Москве 27 октября 1962 года Пеньковский был арестован - после девятимесячной слежки со стороны КГБ. Но, до того как его смахнули со сцены, он представил Западу полный шкаф других советских ракетных сокровищ. Благодаря им Запад знал о признаках разных стадий ракетно-ядерной тревоги, соответствовавших уровню того или иного мирового кризиса и знал время, необходимое для готовности ракет к старту на каждой стадии. Так что Запад знал все русские планы "обратного отсчета" в случае "судного дня".
Пеньковский передал детальные технические сведения по развертыванию ракет на боевых позициях, их предпусковой проверке, запуску. Он переснял документацию на высокоэффективную ракету класса "земля-воздух" "Гайдлайн" (натовское название - примеч. перев.), которой весьма интересовались в НАТО, а также множество таблиц и формул расчета потребностей в килотоннах и мегатоннах ядерного оружия, необходимого для уничтожения тех или иных боевых целей.
Но насколько надежны были ракеты и сколько их - это всегда были ключевые вопросы для НАТО, а для Белого дома во время кубинского кризиса особенно. Ознакомление с материалами, переданными Пеньковским, не вселяло радости в сердца. Например, документы по новым советским тактическим крылатым ракетам показывали их огромную опасность для избранных натовских целей. Но были сведения и более приятного характера. На основании материалов, предоставленных Пеньковским, выяснилось, что за год до кубинского кризиса советский арсенал межконтинентальных баллистических ракет был на несколько сот меньше, чем считали американцы, и в то же время Пеньковский раскрыл несколько десятков мест базирования этих ракет, ещё не известных в эпоху, когда спутниковая разведка ещё не была достаточно совершенной. Его материалы показали и определенные слабости - скорее из области тылового обеспечения, чем технические, - в системе тактических ракет. Они были большего радиуса действия, чем территория, которую могли занять наступающие войска, и эта проблема пока что продолжала дебатироваться. Недостатки существовали и в области снабжения ракет малого радиуса действия, а также в функционировании всех советских ракет на жидком топливе. Пеньковский сообщил об их конструктивных дефектах, процент неудачных пусков и промахов по цели.
Теперь можно предполагать, что Хрущев блефовал с самого начала кубинского ракетного кризиса. Аркадий Шевченко, советский беглец самого высокого ранга, бывший заместитель Генерального секретаря ООН, сказал в беседе с авторов, что, хотя Хрущев сам затеял этот кризис (иногда направляя послания президенту Кеннеди в обход Президиума ЦК), он не имел ни малейшего намерения нажимать ядерную кнопку ни на Кубе, ни где-либо еще. Но это, сказал Шевченко, выяснилось лишь позже, а тогда Белому дому приходилось взвешивать перспективы обмена ядерными ударами. И материалы Пеньковского оказались чрезвычайно важными для принятия решений американской стороной.