— Ваш покорный слуга, мадам.
— Ваша слуга, сэр, — пробормотала Эмбер, чуть ли не задыхаясь от волнения. Она мучительно старалась придумать, что бы ей сказать, как привлечь его внимание чем-то интересным и необычным, но ничего подходящего не приходило в голову.
Герцог, напротив, вел беседу со светской непринужденностью
— .Если не ошибаюсь, вы та самая леди, из-за которой лорд Карлтон дрался на дуэли месяц назал или около того?
— Да, ваша светлость, это я и есть.
— Я всегда восхищался вкусом лорда Карлтона мадам, и, надо отдать ему должное, вы действительно восхитительная женщина.
— Благодарю вас, ваша светлость.
— Бог мой, ваша светлость, — перебил ее сэр Хамфри, осмелев. — Да каждый мужчина в этом городе готов умереть, чтобы стать слугой леди Клянусь честью, за ее здоровье пьют не реже, чем за здоровье короля…
Букингем бросил на него мимолетный взглял будто только сейчас его заметил, и сэр Хамфри мгновенно исчез из поля зрения. Остальные двое уже не решались заговорить.
— Моя карета у северных ворот, мадам. Я остановился, чтобы пройтись по парку по дороге на ужин… Я был бы чрезвычайно польщен, если 6ы вы согласились стать моей гостьей.
— О, благодарю, с удовольствием, ваша светлость! Но как же я могу… — Она замолчала, показав глазами, что пришла сюда с тремя франтами, которые стояли сейчас в стороне, переминаясь с ноги на ногу, в расчете, что их тоже пригласят поужинать в обществе герцога Букингема.
Герцог поклонился им. Поклон был одновременно и знаком вежливости, и выражением снисходительности, показывал воспитанность герцога, приуменьшая при этом воспитание молодых людей.
— Вы, джентльмены, весь день наслаждались обществом этой леди, и вы, конечно, достаточно умны и благородны, чтобы не лишать других этого удовольствия. С вашего разрешения, джентльмены…
Он предложил Эмбер свою руку, та, не умея скрыть восхищения и гордости, сделала реверанс оставшимся франтам и прошествовала вперед. На Эмбер никогда еще не смотрело столько глаз, ей не приходилось чувствовать себя столь значительной, как сейчас, ибо где бы ни появился герцог, он привлекал столько же внимания, сколько сам король, а может, и больше. По дороге к северным воротам они миновали Мэлл, где Карл играл в шары перед галереей, заполненной дамами и придворными вельможами, а также нищими и уличными торговцами. Король, который только что сделал удар по маленькому деревянному шару и загнал его в подвешенную на шесте лузу на противоположной стороне поля, увидел их и помахал рукой. Букингем поклонился.
— Если бы король уделял столько же времени делам, сколько теннису, — негромко сказал герцог, — то страна не оказалась бы в столь плачевном состоянии, как сейчас.