Бен попытался заговорить, но она остановила его:
— Мне надо идти. Я только хочу сказать… я сожалею, что не оправдала твоих ожиданий. Я не буду просить тебя помочь мне с этим ребенком. Я знаю, ты не хотел, чтобы так получилось. — Слезы заструились по ее щекам, и она вытерла их дрожащей рукой.
Как всегда, ее слезы вывели его из равновесия. Он оказался подле нее раньше, чем успел это осознать. Он нежно обнял ее и прижал ее голову к плечу.
— Шшш. Не плачь. Ты же знаешь, я не могу выносить твоих слез.
Она подняла голову и попыталась храбро улыбнуться сквозь слезы, освобождаясь из его объятий.
— Знаю. Извини. Я возьму вещи, которые мне необходимы, и животных. Я могу приехать на следующей неделе за…
— Нет!
— Что?
Он попытался еще раз. На этот раз он не требовал, а просил.
— Я хотел сказать, что ты не должна забирать свои вещи.
— Нет, должна. Они мне нужны.
Может быть, она нарочно неверно истолковывает его слова? Он нервно втянул в себя воздух, почувствовав дрожь в желудке. Возможно, следующие несколько минут окажутся самыми важными в его жизни.
— Марина, не уходи, — произнес он тихо. Она приподняла брови, хотела что-то сказать, но он не дал.
— Мне нужен этот ребенок. Мне нужна ты. — У него перехватило горло, он торопился, боясь, что уже слишком поздно, что он не сможет взять назад ту боль, которую причинил ей вчера, что она больше не любит его. Ему уже дали второй шанс… третьего он не заслужил.
— Что ты говоришь? — Ее голос был еле слышен, как будто она боялась поверить.
Он сделал глубокий вдох и повернулся к ней лицом.
— Я говорю, что был не прав. Я не хотел, чтобы ты работала, потому что боялся. Боялся, что работу ты будешь любить больше, чем меня. С детства я поставил своей целью иметь возможность полностью содержать свою семью. И я подумал, что я тебе не нужен.
— О, Бен… — Марина беспомощно покачала головой. — Неужели ты не знаешь, что ты всегда мне нужен? Что моя любовь к тебе не зависит от того, сколько денег ты зарабатываешь и большой ли у тебя дом? Я бы любила тебя и нищего.
Она шагнула к нему и взяла в ладони его лицо.
— Я бы оставила этого ребенка, даже если б у нас не было крыши над головой, потому что это бесценный, живой символ нашей любви. — Ее глаза засияли, и она прошептала:
— Я тебя так сильно люблю, что вернусь к тебе. Ты — частичка моего сердца.
Он хотел поднять руки, прижать ее к себе и принять ее дар безусловной любви, но чувство вины, которое терзало его последние месяцы, снова поднялось в нем.
— Я не заслуживаю второго шанса, — сказал он, опустив голову. — Когда я узнал, что у тебя больше не будет детей, это стало для меня ударом. И я повел себя как эгоист. Если бы я присматривал за Дженни в тот день, ты бы…