– Мой охранник проводит тебя в твои апартаменты, – сказал Дайен, открывая перед Камилой массивные двери, ведущие в коридор.
Камила остановилась в нерешительности.
– Удобно ли это, Дайен?
– Я доверяю этим людям свою жизнь, Камила. И готов поручиться за каждого из них своей честью.
Камила покачала головой.
– Так надо. Нельзя, чтобы о нас с тобой сплетничали. В конце концов, я король, – сказал Дайен.
Он поцеловал Камилу в губы и в лоб, а потом, взяв ее руку в свои, поцеловал в ладонь и, сложив ее пальцы в маленький кулачок, открыл двери. Стоявшие за дверью охранники застыли, всем своим видом выражая самоотверженную готовность служить королю и сохранять непроницаемое выражение на своих лицах.
– Центурион, – обратился Дайен к одному из несущих службу охранников. – Проводите принцессу в ее апартаменты.
– Слушаюсь, Ваше величество.
Камила зарделась, как маков цвет. Она опустила голову и капюшон соскользнул вниз, закрыв ее лицо. Бросив из-под капюшона быстрый и нежный взгляд на Дайена, она быстро пошла к себе, а в двух шагах позади нее шел охранник.
Дайен смотрел ей вслед. Походка Камилы выдавала ее волнение. Вот она наступила на подол своего длинного платья и чуть не упала, но охранник вовремя поспешил ей на помощь. Дайен вспоминал, какой увидел Камилу у нее на родине, как шла она по траве широким, почти как у мужчины, шагом, непринужденно размахивая руками и высоко держа голову. Ни неловкости, ни волнения не испытывала она тогда…
Ярость бунтаря вспыхнула в его груди. Почему она не может принадлежать ему? Почему не может он крикнуть во всеуслышание: «Она моя! Я люблю ее!»
Он осторожно прикрыл двери, стараясь, чтобы они не хлопнули, а потом прислонился к ним спиной и, скрежеща зубами, стоял, пока не успокоился.
Долг. Ответственность. Да, конечно, в конце концов, он – король. Сегодня он вернется домой, в свой дворец.
Вернется домой, к своей жене.
– Так тому и быть, – сказал он себе самому, подавляя долгий вздох. – Ну и пусть…
Астарта Старфайер, супруга короля, королева галактики, Верховная жрица обоих подвластных ей народов и приверженцев ее веры в других мирах, лежала в постели одна, уставясь в темноту. Смятая простыня рядом с ней еще хранила тепло ее тела, тела ее супруга. Ей достаточно было протянуть руку, чтобы почувствовать, как быстро исчезает это тепло.
Сохранился до сих пор и его запах. Это удивляло ее. Удивило еще при первой встрече с ним. Он не пользовался никакими благовониями, но от него всегда так приятно пахло… Сам воздух, казалось, становился мягче от его присутствия. Так бывает весенним утром. Наверное, только она одна замечала это. Однажды она спросила своих фрейлин, чем объяснить благоухание ее супруга, но те лишь недоуменно посмотрели на нее и так ничего и не поняли.