– Долина теней, – сказал Дайен.
Дикстер казался изумленным.
– Я поражен, Ваше величество! Вы перевели это название быстрее, чем компьютер.
– Компьютер не был учеником Платуса, – сказал Дайен, улыбаясь своим воспоминаниям. – Мильтон, «Потерянный рай». Сатану
…терзали духота и смрад.
Но, боль превозмогая, он достиг
Пучины серной, с края возопив
К бойцам, валяющимся, как листва
Осенняя, устлавшая пластами
Лесные Валломброзские ручьи…
Валломброза – Долина Теней.
– Или, как сказали бы мы сегодня, Долина Призраков, – тихо уточнил Дикстер.
Дайен взглянул на него:
– Снова призраки?
– Да, Ваше величество, – нахмурился Дикстер. – Снова призраки.
– И вы считаете это серьезным и важным?
– Я считаю, что это чертовски важно. Знать бы, что они затевают. «Легион Призраков» ищет информацию о доме Снаги Оме. Нечто призрачное проникает сквозь защиту, сооруженную в соответствии с совершенно секретными планами и проектами, и оказывается внутри дома. «Легион Призраков», насколько нам известно, вербует лучших космических пилотов, давая им координаты безжизненной планеты, которую погибший исследователь назвал «Долина Теней». – Адмирал подался вперед, иллюстрируя свои слова движением указательного пальца по столу. – И что действительно настораживает меня, так это то, что круг, откуда бы он ни начинался, замыкается на вас, Дайен. Бомба, Таск и Линк, даже тот факт, что Панта был когда-то другом вашей семьи. Я никак не могу понять их целей и признаюсь в этом. Но мне все это не нравится. А где-то ведь должен быть ключ к разгадке тайны. Мы не можем пока найти его. Я думаю, нам необходимо найти этот ключ – и как можно скорее.
– И вы предлагаете?…
– Поговори с архиепископом Фиделем, мой мальчик. Пусть он передаст эту информацию… он знает кому. Тому, кто может быть в ней заинтересован. – Дикстер, казалось, вернулся в прошлое, забыв, что они не в том трейлере на Вэнджелисе. – Я имею в виду… – адмирал густо покраснел, – я хотел сказать, Ваше величество…
Дайен улыбнулся:
– Приятно снова услышать от вас «мой мальчик». Как давно это было.
Дайен умолк, и улыбка сошла с его лица. В кабинете стало темнее: на солнце набежала туча.
Наконец Дайен, вздохнув, поднял голову и взглянул на Дикстера:
– Как вы узнали?
– Что узнал?
– Что он еще жив.
Им не надо было уточнять, о ком идет речь.
Дикстер потер свою тяжелую челюсть:
– А я вовсе не знаю, Дайен. Называй это предчувствием или умозаключением. Дерек Саган считал самоубийство смертным грехом. Он был не из тех, у кого в подсознании засела неотступная мысль о самоубийстве. Он был очень хороший воин. Если уж ничто другое, так хотя бы его инстинкты должны были сохранить ему жизнь. Нет, я никогда не верил, что Дерек погиб во время нашего бегства из Коразии. Он считал, наверное, что это мы погибли, и если он жив, то существует лишь одно место, где он мог укрыться. В конце концов, там, откуда начинал.