– И кто же этот специальный следователь? – спросил Тоцци. – Я хотел бы поскорее с ним встретиться, чтобы раз и навсегда покончить с этим делом.
Огастин наклонился к внутреннему телефону и, не сводя глаз с Тоцци, набрал номер.
– Франклин, он уже пришел? – Очевидно, ответ был удовлетворительный, потому что далее Огастин сказал: – Пришли его сюда.
Тоцци повернулся и посмотрел на дверь. Бронзовая ручка скользнула вверх, и дверь открылась. Тоцци чуть не стало плохо, когда он увидел эти сияющие глаза, обращенные на него. Джимми Мак-Клири, чтоб он сдох.
– Добрый день, джентльмены.
Мак-Клири слегка поклонился и окинул взглядом комнату.
– Полагаю, вы все хорошо знакомы, – сказал Огастин. – Джимми, мы только что проинформировали Тоцци и Гиббонса о том, что собираемся предпринять.
– Отлично, – ответил Мак-Клири, глядя на Гиббонса и, как всегда, улыбаясь улыбкой гнома. – И надеюсь, вы сообщили ребятам о том, что я буду вести независимое расследование?
– О да, хорошо, что ты мне напомнил, Джимми. – Огастин опять взял в руки пресс-папье. – Прокурор Соединенных Штатов настаивает, чтобы специальный следователь был абсолютно независим и подотчетен только ему. Таким образом, Джимми уполномочен вести расследование в любом направлении, куда бы оно ни привело.
Гиббонс взорвался:
– Никак не пойму, кто здесь кого дурачит? Если все это делается для «видимости», то какого черта вы даете этому никудышному настоящие полномочия? Помилуйте, Иверс, вам же известен послужной список этого парня. Мак-Клири и ответственность, Мак-Клири и независимость, Мак-Клири и особые полномочия. Вы что – шутите?
Иверс уставился в пол, Огастин проигнорировал слова Гиббонса.
– Не хочешь ли ты что-нибудь сказать, Джимми?
Мак-Клири хмуро посмотрел вниз, затем медленно поднял голову и усмехнулся:
– Я хотел бы сделать одно маленькое предложение моему старому начальнику, мистеру Иверсу.
Иверс вскинул голову:
– Что такое?
– Я предлагаю, чтобы Тоцци был отстранен от работы до получения результатов моего расследования.
– Ах ты, сволочь! – вскочил на ноги Тоцци. – Вы не можете отстранить меня. У вас нет против меня улик.
Никто не произнес ни слова. Все взгляды устремились на смятые страницы «Трибюн» на полу.
Тишину нарушил Гиббонс.
– А как насчет меня, Мак-Клири? – проревел он. – Меня ты тоже хочешь отстранить?
Мак-Клири покачал головой и закудахтал:
– Нет, нет, нет. Это, конечно, благородно – поддержать своего напарника подобным образом, Катберт, но не ты распустил язык перед прессой. Это сделал он.
Тоцци начал краснеть. Ему хотелось оторвать Мак-Клири голову и заставить Огастина ее съесть. Но он сдержался. Дела и без того шли хуже некуда.