Гиббонс пожал плечами и тут же пожалел об этом. Чертовы когти вонзились опять. Японский ублюдок.
– Это школа под Токио, где до сих пор преподают древние боевые искусства самураев, включая классические приемы владения мечом. Школа существует с пятнадцатого столетия.
– И они там тренируют убийц?
– Нет, теперь там все больше духовное, что-то вроде священнодействия. Но Масиро, кажется, никто этого не объяснял.
– Вот так-так! Значит, меня побил тренированный самурай. Все лучше, чем натерпеться такого от какого-нибудь паршивого панка. – Гиббонс вообразил себе, как он приставит револьвер к горлу подонка и поглядит, что тот станет тогда делать.
– Это, впрочем, еще не все. Масиро изучал и другие боевые искусства, включая шурите, которое, как я выяснил, круче самых крутых школ каратэ. Когда он сошел с панталыку, у него уже был черный пояс пятой степени.
– О, мне уже лучше. – Ублюдок!
– Интересно, что, когда Масиро исчез, у него еще не было связей с якудза. В японской полиции полагают, что его приняли в банду, пока он был в бегах, и все это время помогали ему скрываться.
– Звучит как оправдание того, что его до сих пор не поймали. – Я поймаю его.
– Ну, они утверждают, что любой главарь рад был бы иметь Масиро среди своих людей. Представь, что здешний вожак мафии вербует Гиганта Андре в свою команду.
– Кого-кого?
– Никого.
Гиббонс чуть было опять не пожал плечами, но вовремя одумался.
– Хотелось бы как-нибудь без ведома Иверса послать телекс в японскую полицию и запросить о Фугукай и о том парне, Нагаи. – Тоцци почесал шею под подбородком, и у Гиббонса тут же кольнуло в том же самом месте. Черт бы его побрал.
Гиббонс помотал головой, но и это тоже было больно.
– Даже и не пытайся. Все международные расследования проходят через начальников подразделений. Тебе не везет. Разве что ты готов рассказать Иверсу, как ползал на клумбах Д'Урсо и вламывался в трейлер.
– Гм. Так я и знал. Вот черт. – Он все чесал и чесал шею, чертов ублюдок.
Наконец Тоцци угомонился. Он соображал, как бы это обойти систему и послать телекс в Японию без ведома Бюро. Упрямый сукин сын. Гиббонс все думал о Масиро, восстанавливая в памяти сцену на птицефабрике. Он снова и снова мысленно прокручивал случившееся, пытаясь представить себе, что можно было бы сделать иначе. Убить сукина сына, вот что нужно было сделать. Пустить ему в лоб чертову пулю. Чтобы его мозги разлетелись по проклятой...
Тут Гиббонс взял себя в руки. Вендетта, месть – это значит встать с ними на одну доску. Он сам стал думать, как Тоцци, Господи ты Боже мой. Он вздохнул и опустил глаза на свой чемодан, что стоял на полу. Куда запропастился проклятый доктор? Пора выбираться отсюда.