Джина сердито посмотрела на Беллза, который, согнувшись, искал что-то в нижних ящиках разделочного стола.
— Что ты собираешься делать с нами, Беллз?
Беллз продолжал рыться в ящике.
— Убить вас. Что же еще?
— Это не смешно.
— Я и не собираюсь вас смешить. — Он продолжил свои поиски.
Тоцци откашлялся.
— Слушай, Беллз, а в чем, собственно, дело? Скажи наконец по-человечески.
Беллз прекратил свои поиски и взглянул на Тоцци.
— А я ничего и не скрываю, малыш Майки. Это вычто-то скрывали. Вы оба. Именно поэтому я и собираюсь сделать то, что собираюсь.
— То есть убить нас.
— Точно.
Джина посмотрела на Тоцци. Ее лицо вытянулось.
— Он это серьезно?
— Ты у нас все знаешь. Ты и скажи мне.
Беллз рассмеялся себе под нос. Он поднялся и бросил на разделочный стол стальную цепь.
— Вы будто на сцене — разыгрываете комедию. — Он поднял цепь свободной от пистолета рукой и покачал ее в воздухе. Цепь была короткой. Два — два с половиной фута. — Жаль, что с вами придется расстаться. Вы такие забавные.
Джина хотела скрестить руки, но наручники не позволили ей этого сделать.
— Слушай, катись к черту.
— Хотите кофе или еще чего-нибудь? — Он посмотрел в холодильник. — Пепси, имбирный эль, пиво, газированная вода. Выпейте чего-нибудь. Мне понадобится какое-то время. Что тебе дать, Майки? Пиво?
— Ничего. — Тоцци смотрел на зеленый телефон с длинным шнуром, стоящий на столе. «Джина, это я. Позвони мне».Интересно, он отсюда звонил?
— А тебе что, Джина? Имбирный эль?
— Нет. Мне надо пописать.
Беллз покачал цепью и ухмыльнулся.
— Если я не буду копаться, тебе это уже не понадобится. — Если у дьявола есть лицо, они видели его сейчас перед собой.
Тоцци наклонился вперед и вздохнул. Пришло время раскрывать карты.
— Слушай, Беллз. Ты делаешь большую ошибку. Тебя ищет армия федеральных агентов. Не усугубляй свое положение.
Беллз бросил тяжелую цепь на стол — Джина подскочила от внезапного шума — и уставился на Тоцци. Глаза его горели.
— Зачем это я им понадобился. Майки?
— Затем, что сегодня ты убил двух агентов Федерального бюро расследования. А ты как думаешь? — Тоцци почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
Беллз покачал головой:
— Ну-ну-ну... Думаешь, ты много знаешь? Ты не знаешь ничего. Во-первых, я застрелил только одного парня, старикана с распухшим лицом, в универмаге. Тот, другой, о котором говорят по телевизору, ну, парень на шоссе — как его там, Петерсен? — о нем я знать ничего не знаю. Это подстроено.
Беллз говорил слишком спокойно, слишком рассудительно. Он не испытывал страха, и это не понравилось Тоцци. Если Беллз чего-нибудь не захочет или не испугается, с ним бессмысленно вести переговоры.