Ревность, сжавшая все внутри, начала отпускать Тоцци, и он повернулся лицом к Джине. Тут он заметил тусклое свечение золотого свадебного кольца на цепочке вокруг ее шеи, и внутри у него опять все сжалось.
— Могу я тебя кое о чем спросить? — Он старался, чтобы в его голосе не звучали осуждающие нотки.
— О чем?
— Это кольцо. Оно свадебное?
Джина помолчала. В свете фонарей было видно, что ее глаза за стеклами очков увлажнились. Тоцци не мог понять, плачет она или нет.
— Не обращай внимания, — сказал он. — Это не мое дело. Извини. Забудь об этом.
Она глубоко вздохнула.
— Это кольцо Марджи.
— Марджи?
— Да, Марджи. Жены Беллза.
Тоцци вспомнил искореженную машину во дворе позади Колокольни.
— А как оно у тебя оказалась?
Какое-то время она молчала.
— Марджи и я были лучшими подругами. Еще с пятого класса. — Она крутила кольцо в пальцах, опустив глаза.
Она не ответила на его вопрос, но Тоцци решил не настаивать. Он чувствовал, что затронул больную тему. Если она захочет, то сама расскажет.
— Я так понимаю, ты знала, что Марджи погибла таким образом.
Она кивнула:
— Да... в общем, так. Когда она исчезла, в конце лета, я сразу догадалась, что Беллз с ней что-то сделал. Я хочу сказать, я не знала, но в глубине души догадывалась.
— Почему?
Неожиданно затарахтел мотор тягача, и все остальные тягачи тоже ожили — вот-вот тронутся в путь. Тоцци смотрел на Джину, он хотел, чтобы она продолжила свой рассказ. Беллза подозревали в совершении нескольких убийств, но для обвинения не было достаточных доказательств. ФБР ничего не было известно о его жене.
Джина пожала плечами, потирая кольцо в пальцах:
— У Марджи и Беллза были проблемы.
Тоцци подождал, не объяснит ли она свои слова, но она молчала.
— Серьезные проблемы?
— Да. Для них серьезные. Марджи никак не могла забеременеть.
Тоцци кивнул:
— Это бывает.
Джина покачала головой:
— Ты не понимаешь. Это бывает с другими людьми, но не с Беллзом. Он хотел детей. Очень.
— А усыновить кого-нибудь они не могли?
— Беллз? Никогда. Ему нужны были его собственныедети, егоплоть и кровь.
— Понимаю. — Тоцци и сам думал о приемных детях то же самое.
Тягач начал двигаться. Караван направлялся в Нью-Йорк. Тоцци повернул к фонарю руку, чтобы разглядеть циферблат. Только что наступила полночь.
Джина снова замолчала.
— Так что же произошло между Беллзом и Марджи?
— Беллз считал, что решение проблемы — побольше секса. Чтобы увеличить шансы. Марджи говорила мне, что это было ужасно. Каждое утро, каждый вечер, как поденная работа. Она говорила, что чувствует себя проституткой — трам, бам, мерси, мадам. Она хотела сходить к врачу, выяснить, почему не может забеременеть, но Беллз и слышать об этом не желал. Понимаешь, она совершила большую ошибку: высказала предположение, что дело, возможно, в его сперме, а не в ней. И тогда он стал приносить домой разные травы и витамины, лекарства и прочее дерьмо. Ее от этого уже тошнило. Она говорила, что чувствует себя, как Миа Ферроу в «Ребенке Розмари». Говорила, что в один прекрасный день он заявится домой с шаманом. Он совсем спятил.