За окном уже было светло и Дюпон выключил ночник. Размяв онемевшие руки и шею, он подошел к малышу.
Ребенок не спал. Он лежал, играя пальчиками выпростанных из ненадежного конверта ручек и, глядя на Жака огромными, необыкновенно живыми и умными для его возраста глазами, улыбался беззубым ртом. Дюпону показалось, что младенец сильно вырос за ночь.
- Отцы! - громко сказал он. - Что же вы проспали своего дитятю? Ему скучно!
Калашников шумно свалился на пол с мелкого для него топчана. Хаусман с кряхтением стал распрямляться, а Колли выронил бутылочку. Только Родригеса не проняло. Тогда с него содрали одеяло и этого оказалось достаточно.
Хаусман подошел к куче грязного белья в углу и, брезгливо поморщившись, кончиками пальцев приподнял одну из пеленок.
- И где только он берет эту гадость? В молоке ничего такого не было.
- Это он специально для тебя, - едко сказал Колли. - Он знал, что их стирать будешь ты.
Они впятером сгрудились вокруг стола и принялись услаждать ребенка и себя самих всевозможными "козами", гримасами и сюсюканьем. Младенец был счастлив вместе с ними!
И вдруг он перестал улыбаться. В его глазах появилось странное выражение. Он округлил свой крохотный ротик.
- Здравствуйте, - услышал Калашников.
- Хау ду ю ду, - услышал Колли.
- Гутен таг, - услышал Хаусман.
- Бонжур, - услышал Дюпон.
- Буэнос диас, - услышал Родригес.
- ...вы прошли вступительный экзамен в начальный класс Галактической гимназии. Я ваш первый учитель. Меня зовут...